Фэллон слегка хмурится, и её черные брови сдвигаются вместе, коснувшись её лба. Так часто бывает, когда её мысли заняты какой-то новой информацией. Она пытается установить личность нашей богини, не спрашивая меня.

Но, коснувшись друг друга, её брови тут же расходятся в стороны, а изящный подбородок слегка приподнимается.

— Я не знаю, кто такая Морриган, и мне плевать. А теперь, проваливай к чертям, Морргот.

Эти небрежно брошенные слова заставляют мою улыбку исчезнуть.

— Не говори так. Это недостойно такого прекрасного ротика.

Мой упрёк заставляет её зрачки вспыхнуть.

— А что касается Морриган, она — мать воронов. Ведьма из Шаббе из твоего рода. Как я понимаю, тебе не рассказывали о ней в фейской школе.

Её губы, которые так часто приподнимаются от удовольствия, напоминают сейчас красный мазок кистью на загорелом лице. Она восхитительна, даже когда злится. Кто ж знал, что у Кахола с его горбатым носом и тяжёлой челюстью может родиться такая девушка?

Несмотря на то, что я не отрываю взгляда от Фэллон, я чувствую, что Кахол наблюдает за нами. Он ещё не обрёл дар речи. Слова начнут слетать с губ моих воронов уже к ночи. На этот раз мы отсутствовали всего лишь два десятилетия.

В прошлый раз, когда нас не было пять веков, моим людям понадобилось несколько недель, чтобы снова научиться пользоваться атрофированными языками.

Интересно, как долго я буду ненавидеть себя за то, что подверг их действию нашего проклятия сразу же после того, как мы от него освободились? Если бы Марко не угрожал людям, я бы оставил его в живых и превратился бы в тень до тех пор, пока ребёнок, способный снять заклятие, не стал бы взрослым.

Мои пальцы дёргаются, словно покрытые фантомной кровью всех тех, чьи жизни забрали фейри, пытаясь заставить меня сдаться.

Мы получим отмщение.

Скоро.

Ладони Фэллон приземляются мне на грудь, и она пытается меня оттолкнуть. Её костяшки побелели, но всё, что я замечаю, это её учащенное сердцебиение и разгорячённое дыхание. Она рычит на меня.

«Прости, Behach Éan, но я не могу тебя отпустить».

Она перестают меня толкать, и изливает свой гнев в мою голову.

«Не можешь?..» — фыркает она. «Хорошо, что это не тебе решать, Bilbh Éan».