Следующая волна Сопротивления приближается к нам, оружие и руки подняты, они начинают стрелять в нас, но пули отскакивают от невидимого барьера. Возможно, у нас нет Щита, спрятанного в школе, достаточно сильного, чтобы защитить все Убежище, но там есть три матери и отец, которые делают все возможное для своих детей, и я бы защитил их в любой день этой гребаной недели, а не бюрократа Пламя высшего уровня, который срется рядом с ними.

Однако барьера недостаточно, чтобы удержать их подальше от нас, но мы занимаемся этим уже больше часа, так что знаем, как это работает. Я сосредотачиваюсь на основной массе солдат, а двое других хватают тех, кого я упускаю. Это кровавая работа, но это также и очищение, когда я вымещаю все свое разочарование на этих чертовых кусков дерьма, которые пришли сюда за нашим самым беззащитным населением.

Когда я расправился с шестью мужчинами, пересекшими барьер, я поднял голову и увидел, что Заряд стоит там, вытянув руку, словно собираясь проделать гребаный кратер в земле, где я стою.

Но тут из-за угла появляется Оли с поднятой рукой и глазами пустотами. Здесь нет ничего, с чем бы не справилась моя Связная. Десятки бойцов Сопротивления падают как один, пока не остается никого, с кем бы я мог справиться. Я смотрю, как Эзра и Эллиот отступают назад, удаляясь от нее с таким выражением страха, что, даже в измененной форме, можно сказать, что они обделались.

Я думаю, что она просто выглядит чертовски сексуально.

— Ух, что это было? Тот парень там, в чем была его сила?

Я опускаю взгляд вниз, а затем перехожу обратно в человеческую форму, наслаждаясь тем, как она пискнула при виде меня. Я оглядываюсь вокруг, но здесь все еще только рабочие, и я не думаю, что ей есть до них дело. — Он был Зарядом. Живая бомба. Это он нанес весь ущерб. Он перевернул грузовик на нескольких парней Грифона в самом начале, а Норт все это время работал над тем, чтобы отбросить его назад. С ним работал Щит, но… ну, это другой парень, которого ты только что прикончила.

Оли оглядывается вокруг, очень шокированная тем, что мой член все еще торчит наружу, и говорит: — Отойди! Здесь повсюду камеры, и я не хочу, чтобы Сойер говорил о том, какая у тебя фантастическая задница.

Бэссинджер фыркает и качает головой, говоря: — Я не думаю, что это будет его задница…

— Даже не предлагай его член прямо сейчас! Я делаю все возможное, чтобы отвлечь мои узы, и разговоры об этом не помогают, Атлас! — огрызнулась она, и я обратился снова, что легко, как дышать, чтобы прижаться головой к ее ногам. Я принял человеческую форму, чтобы поговорить с ней, но также и потому, что хотел воспользоваться секундой, чтобы просто подержать мою чертову Связную.