Он внес тело сестры в дом Скуггена, и все голоса и шум работы сразу же стихли. Сотни глаз были обращены на Маркуса и тело Ирис в его руках. Тишина обволакивала. Маркус не раз слышал, что горе становится меньше, если его разделить с другими. И только сейчас понял, какой это бред. Он смотрел на всех этих людей и чувствовал их боль и горечь утраты. Он хотел облегчить их страдания, но не знал как. Он даже себе сейчас помочь не мог, что уж говорить об остальных.

Гнетущую тишину нарушил плачь. Всхлипы и вой членов Эрмандада сливались воедино, отчего на душе стало еще тяжелее. Люди стали подтягиваться к прибывшим, чтобы попрощаться с Ирис.

Маркус уложил ее на небольшую цветочную поляну около высокого дуба и отошел в сторону, чтобы дать проститься с ней каждому. Бесшумно подошла Тристан. Она уткнулась лицом в плечо Маркуса и взяла его за руку. Он молчаливо сжал ее пальцы, как бы благодаря за поддержку. Тристан понимала, что при всех он должен быть сильным и не показывать, насколько ему больно.

Сквозь толпу протиснулся тот самый светловолосый мальчишка и с тоской взглянул на Элирис. Он взял ее бледную руку и приложил к губам, а по щеке скатилась одинокая слеза. Мальчишка смотрел на нее так внимательно, будто ожидал хоть какого-то отклика. Но она молчала и не открывала глаз.

– Эли… была невероятной, – безжизненно сказал мальчишка. – Лучшей из всех, что я знал.

Маркус молча согласился под какофонию всхлипов, шмыганья носом и тихих ругательств. Все эти люди ждали ее, но никто не хотел, чтобы ее тело сюда внесли. Она должна была сама гордо войти в дом Скуггена и возвестить о своем возвращении.

Через толпу стали протискиваться Анна и мастер Ралинаэль. Маркус стоял лицом к ним и молча поприветствовал. Он хотел было сказать мальчишке отойти и дать увидеть мастеру тело сестры, как мастер его опередил.

– Добро пожаловать в Эрмандад, Ноа Вайскопф.

Маркус видел, как серое от боли и грусти лицо мальчишки вытянулось и на нем отразилась буря эмоций из шока, гнева и обиды.

– Ты! – проревел мальчишка.

Он достал свой меч и рванул в сторону мастера. Маркус, потакая инстинкту защищать своих близких, бросился к Ралинаэлю и закрыл его своим телом.

***

Анна зла. И зла это еще мягко сказано. Новоприбывший мальчишка – тот, которого так ждал отец – напал на него. Но Маркус закрыл отца собой и теперь лежит в лазарете – самой большой комнате на первом этаже замка. Меч, окаймленный белым пламенем, прошелся по его спине и оставил длинную полосу ожогов. Да таких, что кое-где оголились кости.

Сразу после того, как Маркуса унесли, отец заперся у себя – и это было впервые, когда он сбросил решение проблемы на кого-то другого. Анна почувствовала разочарование. Оно распускалось, как роза, где-то внутри девушки и запускало свои ядовитые шипы все глубже и глубже. Отец, которого она боготворила, проявил слабость, и Анна не была к этому готова. Девушка убеждала себя, что каждый имеет право быть уязвимым. Но гадкое чувство разочарования не уходило.