В этот раз пошла в кабинет одна.

- Монастырь предоставил всё, что вы потребовали, что вам ещё угодно? - на этот раз в голосе Рамины, кроме неприязни, звучала какая-то... усталость? Тихая боль?

- Мне хотелось бы понять, почему вы так противитесь моим действиям. - прямо и спокойно ответила я, - Вам не нравится, что девочки покинут монастырь, или камент преткновения именно во мне?

- Вы стали причиной того, что на репутации святой церкви появилось пятно, которое теперь не вымарать. - она приняла мою прямоту и тоже не стала ходить вокруг да около. Это хорошо.

- Понимаю ваше раздражение на этот счёт. Не стану спорить, что подобный удар невозможно принять безболезненно. Однако, и вы не можете не понимать, что повод к нему дала не я, а именно представительница церкви.

- Гореть ей в аду. - не выдержала, тихо выдохнула собеседница, сверкнув яростью в глазах, - Но спровоцировать и допустить такой громкий процесс - непростительно. К чему было настолько публично выносить грязное бельё на всеобщее обозрение? - упрямо стояла на своём оппонентка. Я даже немного растерялась, подбирая следующие слова.

- Матушка Рамина. То есть вы считаете, что этот вопрос можно было решить каким-то иным способом? Действительно полагаете, что кто-то стал бы слушать девчонку, бежавшую из монастыря? И уж тем более верить её словам? Вот вы, например, как бы поступили вы, попади эта информация в ваши руки?

Рамина промолчала на моё заявление, что мною было принято, как некое согласие.

- Вот видите. Не стоит, наверное, больше говорить столь очевидные вещи, доказывая, что организация церкви настолько замкнута в себе, настолько неприступна и неподвластна внешнему вмешательству, что изменить сложившуюся в этом монастыре ситуацию мог только его преосвященство. И только через испытание правды.

Настоятельница, уставившись в стол так и не произнесла ни звука.

- Выбор, конечно, у меня был. Либо идти до конца, что я и сделала, либо вообще не открывать рта и тихо умереть в этих стенах. Но ради чего? Даже не ради церкви, а её противников, очерняющих святое куда как сильнее и убийственней, чем открытие правды.

Ну всё, я выдохлась и тоже замолчала. Вообще, странно взрослому человеку проговаривать такие прописные истины. Всё понимаю, очевидно в этот раз я нарвалась на истинного радетеля веры, но какие-то вещи, даже такие поганые, нужно уметь принимать, чтобы не повторять ошибок. А не валить ответственность на гонца, принесшего дурные вести.

- Я вас услышала. - наконец, заговорила настоятельница, - И вынуждена признать некоторую правоту ваших слов.