– За что? – изумилась я.
–
За что? – изумилась я.
– За то, что спасла всех нас. – Клай смотрела на закат, и ее лицо ласкали последние лучи.
–
За то, что спасла всех нас. – Клай смотрела на закат, и ее лицо ласкали последние лучи.
– Это не я. Это Аарон, – тихо ответила я. Мне было тяжело произносить его имя и это не ускользнуло от внимания подруги.
– Это не я. Это Аарон, – тихо ответила я. Мне было тяжело произносить его имя и это не ускользнуло от внимания подруги.
– На что ты так злишься?
–
На что ты так злишься?
– Он предпочел отдалиться от меня, а не посвятить в детали плана. Мне сложно передать, как я жила все эти дни, думая, что больше не нужна ему. Мне казалось, что он утратил ко мне интерес.
–
Он предпочел отдалиться от меня, а не посвятить в детали плана. Мне сложно передать, как я жила все эти дни, думая, что больше не нужна ему. Мне казалось, что он утратил ко мне интерес.
– Но он сделал это не нарочно! Ты же знаешь теперь. – Клай переживала за меня и очень хотела, чтобы мое счастье стало таким же полным, как и ее. Эш был рядом, живой и здоровый.
–
Но он сделал это не нарочно! Ты же знаешь теперь. – Клай переживала за меня и очень хотела, чтобы мое счастье стало таким же полным, как и ее. Эш был рядом, живой и здоровый.
– Да, так было задумано. – Я сама себе напоминала капризного ребенка в мире взрослых людей, но что-то мешало мне простить Аарона окончательно.
–
Да, так было задумано. – Я сама себе напоминала капризного ребенка в мире взрослых людей, но что-то мешало мне простить Аарона окончательно.