Она улыбнулась, довольная, что снова завладела его вниманием.

Её полные губы изогнулись в улыбке точно так же, как изгибались его собственные губы. У неё недоставало одного зуба, пока коренной ещё не вырос и не заменил молочный, выпавший после ужина неделю назад. В остальном её лицо было копией его собственного. Её тёмные рыжевато-каштановые волосы были его собственными. Её тонкие пальцы, высокие скулы, заострённый носик, изгиб тёмных бровей, длинные руки, изогнутые и полные губы, длинное туловище.

Всё повторяло его внешность.

Они дышали вместе. Их сердца бились в унисон.

Их кровь, их свет, вибрации их живой частоты… все их части синхронизировались как симбиотический организм, и различия были лишь иллюзорными.

Каждую ночь они спали в обнимку.

Так было каждую секунду его жизни.

Так было с тех пор, как они делили одну утробу.

Сестра.

Друг.

Вторая половина.

Второй разум. Второе сердце.

О не мог жить без неё.

Он не хотел жить без неё.

— Фигран, — мягко сказала она. — Перестань их слушать. Перестань смотреть на эту… штуку. Ты же знаешь, ему нравится, когда ты смотришь.

Он осознал, что слушал.

Он наблюдал.

Большая часть его живого света, или aleimi, покинула Барьерное пространство, но ему всё лучше и лучше удавалось разделять этот свет, жить, дышать, смотреть, думать и слушать из различных мест и точек в одно и то же время. Его отец и мать поражались его способностям к этому. Его отец, казалось, презирал эту способность и одновременно был ею заворожён.

Его мать, похоже, боялась этого.