Вдруг сонную тишь потревожили чьи-то шаги: то была твёрдая поступь решительного и сильного человека. Заслышав её, страж встрепенулся, приняв подобающий случаю бодрый вид, однако из-за поворота галереи вышла всего лишь Стина, старая* нянька княжны.
По-своему это была выдающаяся особа: лицом и сложением нянюшка напоминала хорошо откормленную веприцу, а ростом не уступала даже самым дюжим из княжьих стрелков, и потому казалось, что, перемещаясь между покоями, она заполняет собой почти весь проём галереи.
Строго сверкнув на стажа маленькими глазками, Стина спросила:— Что Услада Радогостовна?Тот торопливо отозвался:— Выходить не изволила, и у себя никого не принимала.— Ну то-то же, — буркнула нянька, протискиваясь мимо него к лестнице.Уже встав на первую ступень, она обернулась и зло процедила сквозь зубы:— Растопырился тут, глупый лошадь… Ни проехать, ни пройти.
В девичьем тереме было темно, лишь слабо теплилась лампадка в красном углу. Княжна стояла, прильнув к слюдяной оконнице, и грустно смотрела в сад. Едва заметив её, нянька всплеснула руками, кинулась к ней, запричитала ласково:— Усенька, ясочка**, что ж ты у оконца-то стоишь! Сквозняком протянет, комарики обкусают… Дело ли?Услада безропотно позволила увлечь себя вглубь светёлки и усадить на скамеечку. Сняв с девушки богато вышитый плат и повязку*** с жемчужной поднизью, нянюшка выплела из её косы яркие ленты, принялась бережно разбирать и расчёсывать гребнем густые каштановые пряди.— Не мучь себя пустыми думами, — ворковала она при этом нежно. — Помолись Лунной Деве да спать ложись. День-то грядёт какой: завтра кравотынский князь с сыном к нам припожалуют для смотрин. А там и до свадьбы недалече.Вздохнув, Услада прошептала едва слышно:— Боязно мне, нянюшка. Какой он хоть, этот княжич Идрис? Добр ли? Хорош ли собой?— Вот завтра и узнаешь. Не журись****, голубка. Нешто батюшка стал бы тебя за какого татя сговаривать? У кравотынцев дом — полная чаша, княжество их богато и славно. А что князь Адалет нравом крут, так то невелика беда. Свёкр дурной что дождь ночной, пошумит и утихнет. А ты умна будь: знай помалкивай, очи долу опускай, а сама во всём мужа своего держись, так и станешь в дому полной хозяйкой.В ответ княжна только вздохнула ещё горше. Стина нахмурилась, спросила тревожно:— Чего вздыхаешь? Уж не простыла ли?— Нет, я здорова. Только грустно мне очень. И ухокрыл нынче снова пел*****.— Ах он окаянец, горлодёр проклятущий! — возмутилась старуха. — Завёл же твой батюшка себе забаву! Одни хлопоты от энтого зверинцу: вонь, вопёж да кормам перевод. И тебе, душенька, никакого покою.