Зеар отправился в Апатию с нами, полноценно уйдя со службы в королевстве Брундерк. Парень служил там только по наставлению старшего брата и теперь, когда их обоих нет, он должен вернуться в родовое поместье, принять титул и навести дома порядок. Кроме того, я напомнила ему, что Келиону принадлежал и другой замок, но парень сразу отрекся от него и даровал короне, за что ему спасибо. Сейчас, когда от столицы почти ничего не осталось, где-то следовало начать все сначала, а так у нас будет хоть отправной пункт для жизни и дальнейших действий. Если, конечно, и этот замок не разнесли до основания солдаты Брундерка.

Неопределенность, которая повисла между нами с Велиантом, беспокоила больше всего, и это меня злило. Он некрасиво обошелся со мной, но его положительные поступки заслуживали внимания. На первое время мы договорились вести переписку, а потом уже примем решение, как нам жить дальше с тем, что происходит между нами и происходит ли что-то вообще. Забавно, что всего чуть больше недели назад я бы ни за что не поверила, что буду подозревать себя во влюбленности в человека вдвое старше себя.

Труднее всего оказалось прощаться, как бы я ни надеялась, что будет просто, но все вышло совсем не так. Внутренний голос подсказывал, что это прощание на время, и, когда обе страны отойдут от событий этой недели, и жизнь наладится, мы вернемся к дружеским визитам и встречам, а значит, не стоило унывать. Меня забавлял тот факт, что теперь у меня есть два брата. Причем, один по-настоящему родной, а второго я считала таким пятнадцать лет его жизни, и последние новости ничего не изменили в этом. Так что, я могла смело говорить, что у меня есть два родных брата, и оба короли, только разных стран. Могу ездить от одного к другому, пока не надоест.

– Вентира, нам пора, – окликнула меня Сол, и я обернулась на девушку. Лучезарно улыбаясь, она восседала на самой маленькой белой лошадке, которую удалось найти в стойлах Риана, все остальные оказались для нее слишком большими. Кивнув, давая знак, что иду, я еще раз окинула взглядом реку и лес. Сняв с платья фибулу, я провела большим пальцем по изображению кленового листа и закрыла глаза. Разум человека, который заключен в ней, был уничтожен, в том смысле, что он уже не был хорошим человеком, которого полюбила моя настоящая мать, и не был истинным Богом, хоть и вернул себе память тех дней. Эти две сущности не сочетаемы и вот что происходит, если их объединить. Боги не должны вмешиваться в дела людей так, как это делал Венториэль, ведь он привык быть человеком. Много людей погибло только потому, что Бога обуяла злость, а люди за границей Апатии готовы убивать только по одному слову того, кто хоть чем-то напоминает Бога. Разум моего отца было не спасти и хранить его не имело никакого смысла. Замахнувшись, я швырнула фибулу в реку, надеясь больше никогда её не увидеть.