Макс подождал, когда я выйду из квартиры.

— Тогда я буду первым, и все об этом узнают, — он закрыл дверь и кивком указал в сторону лифта.

— Ты хочешь славы?

— Я хочу тебя.

Он встал за спиной и щедро окатил волной своего желания. Это пробрало примерно как раньше, только с четким ощущением, что так и должно быть.

Странности не заканчиваются. Они, похоже, только начинаются, и пока непонятно, нравится мне это или нет.

Уголок пластыря выглядывал из-под воротника Макса. Заметят.

Вздохнула, упираясь взглядом в окно авто. Не имеет значения пластырь, все и без него поймут. По запаху.

Очередной недовольный выдох ненадолго остался мутным пятнышком на стекле.

Что за этим последует?

Столичный альфа с меткой от биомусора без метки. Не хочу представлять реакцию общества, она будет отвратительна в любом случае.

Малин включил музыку. Под меланхоличные песни негодовать легче. Порадовалась, что он не пытался завести разговор: я с легкостью могла высказать все и даже больше, а с закрытым ртом вероятность, что он не откроется, высока.

Машина заехала на парковку универа.

Суббота, первый выходной. Студенты не торопятся, обычно долго сидят в столовой. Не все, но большинство.

Попаду Спенсеру на глаза, чтобы заметил, и ретируюсь. Не помру до обеда. На него Макс обычно не приходит, как и на ужин.

Полупустой холл прошли без повышенного внимания, спокойно дошли до столовой. Сердце взяло разгон, сбивая ритм дыхания.

Черт. Почему я волнуюсь?

Макс выглядит так, будто ему все равно. Почему не все равно мне?

За моим столом сидела одна Нэнси. Она допивала чай, перед ней стояла пустая тарелка.

Из-за стола Макса вышла Оливия. Дрейка не было. Опять. Куда он запропастился?