— Знаешь, я должна убить тебя сейчас.

— Я бы умер счастливым человеком, если бы ты это сделала.

Её рука дёрнулась, и Ксандр развернул её, вытолкнул её ноги из-под неё и поймал её, прежде чем она упала на землю, оседлав его тело.

Охренительно сексуальна. Даже пьяный, она проворачивала это с ним.

Фарфоровая кожа, обрамленная натуральными каштановыми волосами, излучала мягкое сияние, морщинки от возраста сменились гладким атласом. Бледно-зеленые глаза казались ярче, темные круги под глазами исчезли. Все её татуировки тоже исчезли. Пирсинг, шрамы, всё исчезло. Чистый лист, но почему-то всё ещё Каринна.

— Так идеальна, — пробормотал он.

— То, что ты сделал из меня? — на зарычала и пнула его в ребро.

Ксандр вздрогнул. Дерьмо. Она стала сильной.

— Я всегда говорил, что ты ангел.

На её глазах выступили слезы.

— Зачем? — Она перестала драться. — Этого не было в моих планах.

— План был разрушен в тот момент, когда ты сказала мне, что хочешь умереть. — Он ухмыльнулся. — Сумасшедшая девчонка, я по уши влюбился в тебя. Что ты хотела? Получить извинения за спасение твоей жизни? — Ксандр наклонился, чувствуя, как её тело напряглось под ним. Он коснулся губами её губ и наслаждался её вкусом, таким чистым и сладким. Он застонал у её рта и схватил её за шею, притягивая её к себе. — Боже, я думал, что никогда больше не прикоснусь к тебе.

Словно молния, она выскользнула из-под него, повалив его на спину, и нависла над ним с оскаленными зубами.

— Ты нажил себе врага.

Это точно. Черное и белое. Инь и Ян. Свет и тьма во плоти. Он ухмыльнулся этой мысли.

— Детка, ты можешь ненавидеть меня сколько угодно. — Её мягкая щека прошла под его скользящим пальцем. — Дело в том, что небеса никогда не были важны для меня. Я всегда был в аду.

Брови нахмурились, по щеке скатилась слеза. Закрыв глаза, она наклонилась вперед и положила голову ему на грудь.

Он хотел вдавить её внутрь себя навсегда.

— Мне нужно идти, — прошептала она ему на ухо.

— Я знаю. — Когда она поднялась, он протянул обе руки и взял её лицо в свои ладони, мягко потянув её назад к своему телу. Отчаяние горело в его душе. Он мог бы забрать её домой, оставить её, остаться с ней и не обращать внимания на то, что небеса теперь смотрят на него как на беглеца — паршивую овцу среди их совершенного, святого стада.