Она сделала несколько шагов к коридору и наткнулась на острый взгляд Ветрова, который задумчиво смотрел на нее из распахнутой ванной.

Евгений Крылов, основатель центра нейропсихологии «Явь» и скорбящий вдовец, явно нервничал. Люся его понимала: любому было бы не по себе уже от одной повестки в управление видовой полиции, а при виде угрюмого Ветрова в качестве собеседника и вовсе немудрено было испугаться.

Люся наблюдала за этой встречей с монитора ноутбука, куда выводилась трансляция с камер. Качество было так себе, но волшебных окон-зеркал, как в сериалах про ФБР, в местной полиции не было.

Устроившись в кабинете Ветрова, она немного погоняла его секретаршу Верочку, требуя то кофе, то булочек, — просто потому, что могла.

— Итак, Евгений Николаевич, — Ветров казался скучающим и раздраженным одновременно, будто ему не нравилось тут зря терять время, — расскажете, что такое «Явь» и для чего она была создана?

Крылов сцепил пальцы в замок, закрываясь. Его украшала хипстерская бородка, модная стрижка, и весь он — молодой, нервный, холеный — был неуместен в этих казенных стенах.

— Моя жена, — сказал он чуть дрожащим голосом и тут же поправился, — моя покойная жена была арх-волчицей. Это очень своеобразный вид, даже не знаю, как вам объяснить. Архи сами по себе очень закрыты, у них множество табу — например, они никогда не обсуждают свои архаичные формы или не выносят даже мысли о том, что кто-то увидит, как они перекидываются. Это для них нечто настолько ужасное, что другим сложно понять, в чем суть трагедии.

Тут Люсе показалось, что Ветров задумчиво поднял глаза на камеры, но кто его знает.

— Большинство архов замкнуты, подозрительны и не любят рассказывать о себе. И Вера была такой же, только в квадрате. Из-за своей сути. Вы наверняка слышали о том, что арх-волки находятся на границе миров, эту видовую мифологию поверхностно проходят в школе. Но знаете ли вы о том, что у них особые отношения со смертью, она не страшит их, а манит? Вот и я не знал, и психолог моей жены — тоже. Мы оба упустили тот момент, когда Вера перешагнула невидимую черту и ушла… по ту сторону. Моя жена покончила с собой и не стала после этого навью, понимаете? Она не пожалела о своем решении даже на мгновение. Это стало тяжелым потрясением. Ужасным. Как будто из меня вышибли весь дух.

— Наверное, вы очень злились на такого бесполезного психолога, — небрежно обронил Ветров.

— Я его чуть не убил, — простодушно признался Крылов и шумно вздохнул, вдруг испугавшись такого признания. — Не в смысле… Ну то есть я пришел пьяным в его офис и наорал на него, вот. И мы несколько часов проговорили, не в том плане, что это была терапия. Мне просто хотелось увидеть, как шла их работа с Верой, по какому плану, какие методы использовались и какие результаты были достигнуты. У меня инженерное образование, это значит — системное мышление. И я вдруг понял, что вся современная психология начисто игнорирует видовые особенности. В свое время вышло несколько скандальных работ Фрейда, который выдвинул теорию, что терапия для арха и кимора должна радикально разниться между собой. Но эта теория была признана негуманной, потому что в первую очередь мы — люди, с общечеловеческими ценностями. И с тех пор вся научная база в этой области строилась по общим канонам. Так мне и пришла идея создать «Явь» — нейросеть, которая учитывала бы видовые особенности каждого пациента.