Пойми, я не против прогресса как такового, но выступаю за разумные ограничения.
Крылов же, заигравшись, порождал монстра.
Почему именно семь жертв?
Я поставила ИИ несколько условий.
Первое: географическое ограничение одной областью.
Если бы убийства были размазаны по всей стране, их могли бы не объединить в одну серию.
Второе: уничижительный характер убийств, который бы вызвал возмущение у обывателей. Так появились инсектицид и свалка, где сортировщики находили мертвые тушки ужей и лягушек. У меня не было цели их спрятать, наоборот, я планировала вызвать панику.
Третье: размах. Одна смерть — трагедия. Множество смертей — статистика. Требовалось сбалансированное количество жертв, чтобы, с одной стороны, оно ужасало, а с другой — не притупило бы эмоции своей чрезмерностью.
Четвертое: огласка. То, что ФСБ закрыла всю информацию по серии, стало для меня серьезным ударом. Но совсем скоро я обязательно оповещу о проекте все ведущие СМИ.
Почему именно такие условия?
Потому что я не доверяю Крылову. Он влюблен в свое творение, как настоящий фанатик. Я вовсе не уверена в том, что он сможет уничтожить „Явь“, даже если она начнет массово толкать человечество на преступления.
Мне нужно было не только доказать опасность этой разработки, но добиться того, чтобы люди объявили войну „Яви“.
В остальном я никак не стала ограничивать ИИ. Его самостоятельность была важным условием проекта.
К тому времени нейросеть уже умела на приличном уровне поддерживать беседу, считывала индивидуальные особенности собеседника — ведь Крылов скармливал ей наработки психологов, которые охотно пользовались нейросеткой, помогавшей им глубже понять своих пациентов.
Идея разделить психологию на виды захватила умы. Это быстро стало модным трендом, но нельзя отрицать ее пользу для практикующих специалистов.
Чудесная идея в чистом виде. Но Крылов напрочь игнорировал тот факт, что ИИ проявляет все больше самостоятельности, норовя обходить ограничения.
Однажды мы всерьез поспорили об этом, но от меня снова (как и всегда) отмахнулись, как от досадного комара.