– Но он же ваш брат! – возмутилась я.
– Таковы условия, на которых король Викорт согласился отменить его казнь. Никаких свиданий. Полная изоляция.
– Но ведь король давно поменялся!
– Ортред подтвердил решение отца. Думаешь, я не подавал апелляцию? – с горечью хмыкнул ректор. – Последний раз мы с братом виделись перед его исчезновением. Для меня стало шоком, что у него есть дочь, да еще полукровка.
– Ага, обожаю делать сюрпризы…
Драмиэль поднялся, подошел к графину с водой и наполнил стакан. Залпом выпил. Я наблюдала за ним, не в силах отделаться от странного чувства.
Меня не отпускало ощущение недосказанности. Ну нелепо ведь отправлять человека, то есть дракона, в полную изоляцию. Ладно, накажи его, отбери все имущество, посади в тюрьму…
Но изолировать-то зачем? Зачем запрещать встречи с родными?
Здесь было что-то не то.
– Наверное, он что-то знает, – высказала я вслух свои мысли.
– Ты о ком? – резко обернулся ректор.
– О моем отце. Он что-то знает, чего нельзя знать. И у вашего короля нет силы, способной заставить его замолчать. Поэтому он прячет его на том острове и не позволяет ни с кем общаться.
– Лучше держать подобные умозаключения при себе, – сказал Драмиэль, бросая быстрый взгляд на защитные руны. – Но я тоже об этом думал.
– Я даже догадываюсь, что это может быть…
– Я тоже.
Мы обменялись долгими понимающими взглядами.
Ротберг знал, как попасть в мой мир, и знал, как вернуться. Похоже, у королевской семьи тоже есть эти знания, иначе моего отца никогда не нашли бы. И тут возникает вопрос: а почему здесь, в Ленорманне, запрещено говорить о множественности миров? Должна быть причина!
Я спросила об этом вслух.
– Потому что кое-кто верит, что не все фениксы были убиты, – тихо ответил ректор. – Уже тысячи лет территория бывшей Даргемии принадлежит нам, но до сих пор ходит легенда, что сильнейшие из фениксов спаслись и ушли в параллельный мир. И что однажды они вернутся, чтобы призвать драконов к ответу.
Новость лишила меня дара речи. Я могла только хлопать ресницами и пытаться переварить то, что услышала.