Принц Максимилиан ворвался в кабинет и даже не заметил, что был там не один. Потому что, оказавшись в кабинете, дал волю чувствам и схватив со стола огромное и довольно увесистое пресс-папье, собирался зашвырнуть его в направлении окна.

Внезапно раздавшееся в тишине кабинета:

— Вот это экспрессия!

Заставило принца, резко похолодев, положить пресс-папье обратно на стол, и сухо проговорить:

— Виконт, кто дал вам право врываться кабинет без моего ведома

Но, ничуть не смутившийся виконт Александр Эрли, ответил:

— Вы, ваше высочество

И принц вспомнил, что, посылая Йена на встречу с Лейлой, сам сказал ему, «если что-то важное, сразу ко мне».

Принц вопросительно посмотрел на Йена:

— Он решила принять предложение фон Мекленштейна, — сразу резко проговорил виконт Эрли, и упреждая то, что скажет принц, добавил, — и я думаю, что это верное решение.

— Твоё мнение, Александр, я пока не спрашивал, — в голосе принца звучало раздражение.

— Ты не спрашивал, Макс, — в своей обычной, несколько развязной манере, произнёс Йен-Александр, — но это не значит, что у меня его нет

Викон устало вздохнул и сказал, прямо глядя в глаза своему принцу, начальнику и другу:

— Отпусти её, Макс, я же вижу, что ты сейчас размышляешь над вариантами, как бы её оставить здесь. Но поверь, лучше будет, если какое-то время она побудет там в другой стране.

Теперь настала очередь принца тяжело вздыхать:

— Та не понимаешь Алекс, времени у меня нет, срок выполнения обязательства перед Оранскими истекает через год.

Виконт Эрли, он же Йен, смотрел на принца и, как мужчина его понимал, но как друг Лейлы, он должен был защитить и её:

— Тем более, Макс, тебе нечего ей предложить.

Принц сел за стол и уронил голову на руки. Прошло долгих пять минут, прежде чем он поднял голову и посмотрел больными глазами на Йена.

— Пусть едет.