И тут меня осенило: а что, если могу? Что, если тогда, когда в первый раз не вышло нарисовать Винса на бумаге, я просто устала? А потом, изобразив его магией, сама себя подсознательно убедила, что больше не сумею… пером? Как в детстве, когда мать запретила рисовать людей…

Вот и получилось, что вроде как Винса стоило набрасывать только там, на лестнице. А тут вроде бы и не нужно…

Нет уж, нужно. Очень нужно!

С обычного рисунка он не мог «уйти». А магический Винс вполне себе бодро исчезает, когда сам захочет.

Вытащив перо, я раскрыла альбом, придержала норовящие высыпаться листы, перевернула один на чистую сторону и начала выводить первые неуверенные линии. Думала только о Винсе, злилась на него, хотела увидеть, понять, что с ним. Перо, точно плуг, вспахивало лист, оставляя глубокие борозды. Рука затекла от напряжения.

Но у меня получалось!

На листе постепенно проступал Винс.

Я понимала, что это он. Но не могла поверить своим глазам.

Обе руки стали крыльями, покрылись перьями от плеча до кисти. На пальцах выросли острые когти. Ноги полностью превратились в лапы. Ставшую шире и массивней грудь покрыли толстые пластины чешуи. На голове проклюнулись рога, уши потянулись вверх. В уголках губ торчали клыки.

Какого хаоса? Что с ним случилось?

Я быстро набросала свиток, написала на нем: «Винс, поболтаем?» Но он мне не ответил. Не слышал.

Вытащив новый лист, я опять набросала Винса. И снова поговорить не вышло.

Но рука продолжала чиркать пером, и появлялись непонятные фигуры, мужские. Они стояли перед Винсом по струнке, поза была напряженная, словно он их пугал, но они держались. Ни лиц, ни деталей. Отделив Винса линией, я попыталась изобразить его еще раз. Теперь вместе с Винсом нарисовался крылатый. Они стояли друг против друга, словно были готовы напасть.

Как же хотелось надеяться, что это просто моя фантазия разыгралась. Что ничего подобного не будет на самом деле. Все фантазия. И новый облик Винса в том числе!

И у меня был всего один способ это проверить.

Положив альбом и перо на кресло, я бросилась на лестницу, быстро спустилась на первый этаж.

Кончики пальцев вспыхнули разноцветными искрами. Торопливо выхватив желтую искру, я начала рисовать по воздуху.

Пара минут, россыпь разноцветных искр – и Винс оказался рядом. Как живой. Но другой. Совсем другой. Точно с последнего рисунка.

– Что это? – прошептала я, глядя в змеиные глаза Винса.

Он отшатнулся.