Пролог

 

— Жених, согласны ли вы взять в жены эту женщину, быть для нее опорой и защитой, любить и оберегать в горести и радости? — раздавался голос священника по всему залу, отражаясь от высоких сводов храма так, что даже на галерке многочисленные гости могли услышать все достаточно отчетливо. Мне же и вовсе этот голос казался оглушающим. Но тут причина совсем в ином. Я стояла, как одеревенелая кукла, таращась куда-то перед собой, и повторяла себе мысленно, точно мантру:

«Очнись! Очнись! Очнись!!!»

В момент, когда я уже размышляла о том, что неплохо бы себе и пощечину залепить, уверенный, звучный голос твердо произнес:

— Согласен! — кивнул высоченный красавец, крепко держащий мою безвольную ладошку в своей руке, будто переживал, что я в любой момент могу дать деру.

Впрочем, он был недалек от истины, и на этом моменте я против воли дернулась в однозначном порыве. Но охнула от легкой боли, когда небольшим нажатием на мои пальцы мой побег был пресечен, а жених с усмешкой скосил на меня хитрый взгляд, словно говоря, что видит меня насквозь. Пользуясь тем, что на мне была вуаль, обиженно скривилась, словно у меня конфетку отобрали.

Затылок чесался, а я физически ощущала прожигающий и негодующий взгляд. Мне даже оборачиваться не нужно, чтобы понять, кто меня сверлит глазами. Очень понимаю негодование девушки, но я тут тоже жертва, между прочим, потому могла бы смотреть с таким же осуждением на виновника этого положения, что стоит рядом со мной. Будто я тут по своей воле! «Ха-ха» три раза!

А причина моих страданий сейчас невозмутимо стоит у алтаря и держит меня в заложниках. В смысле — невестах, не особо интересуясь моим мнением по этому поводу. Ну совсем уж без выбора он меня, конечно, не оставил, тут надо признать. По доброте душевной мне было предоставлено целых два варианта: либо согласиться на политический брак, либо погибнуть самой и утащить за собой весь свой род. Выбор, как очевидно, был небольшим. Но был.

Наверняка этот гад блондинистый так и рассуждает, успокаивая свою совесть! Если она у него вообще есть...

— Невеста, теперь вы, — обратились ко мне, выводя из нерадостных размышлений.

— Берете ли вы этого мужчину себе в мужья? Готовы ли вы любить и служить своему супругу, поддерживать, уважать и оберегать семейный очаг?

Слушая это, я из последних сил боролась с потребностью выругаться, чтобы искренне показать, как и на что готова. Однако сильные пальцы, удерживающие мою ладонь, вновь выразительно сжались. До сильной боли опять не дошло, но в чувство привело, не дав совершить глупости.