– Конечно, – заверила я, провожая его взглядом к лифту.

Оставшись с Каем наедине, я уставилась на него, догадываясь, что и для меня есть задание. Теперь было неважно, в костюме он или в кожаной куртке. Несмотря на небрежно растрёпанные волосы, беззаботный улыбающийся Кай исчез, вернувшись к привычной сдержанности и лишённому эмоций лицу.

– Поешь, Кассия. В холодильнике полно всякого. Ты не ощутила прошедшее время на Переправе, но на здоровье такое путешествие может плохо отразиться. Тебе нужно поесть и поспать. Я оставлю в гостиной чемодан. После ужина собери в него самое необходимое. Позже договорюсь, чтобы остальные купленные для тебя вещи доставили в ближайшие три дня на новую квартиру, поэтому сейчас сложи только самое важное.

Не дожидаясь от меня ответа, он направился к лифту и нажал на кнопку вызова.

– Ты тоже уедешь? – мой вопрос прозвучал ровно, хотя внутри я вся напряглась, не желая оставаться совсем одна в их квартире.

– Нет. Поднимусь в кабинет. Надо уладить кое-что. Переночую у себя, а завтра отвезу тебя к Сирше.

– Ты бывал в Даории раньше?

– Однажды и не стремлюсь возвращаться, – ответил он, заходя в лифт, – а услышав список гостей, я бы лучше целиком сожрал до тошноты приторный торт Элиона, чем поехал туда в этот раз.

– Но у тебя нет выбора?

– Я лишился права выбора более двадцати лет назад, – признался он, а закрывающиеся двери удержали меня от нового вопроса.

* * *

Мне ничего не оставалось, кроме как выполнить указания Кая. Я нашла лазанью в холодильнике и подогрела в микроволновке. Поставила неверное время, и еда едва потеплела, однако я съела, не чувствуя вкуса. Монотонно жевала, сидя на чужой кухне и игнорируя внезапно накатившее одиночество, из-за которого куски время от времени комом вставали в горле.

При виде чемодана в гостиной я замерла. Не слышала, как Кай спустился и принёс его. Прислушалась, но в доме продолжала стоять тишина: Кай если и возвращался, то снова ушёл.

Неожиданно, лишь бы оттянуть момент отъезда, мне захотелось вышвырнуть этот чемодан в окно и притвориться, что его здесь никогда и не было. После смерти Ливии я оправилась благодаря Сирше, Руфусу и новым друзьям. Забота последних была сомнительной и посредственной, но как воздух необходимой. Теперь мне напомнили, что это всё было дано на время и пришёл момент вернуть полюбившееся обратно. Вопреки полному осознанию, я не желала отдавать обретённое, со всем упрямством эгоистичного ребёнка хотела топать ногами или канючить, пока мне не разрешат остаться.

Но исключение состояло в том, что я не ребёнок, а теневые, вполне вероятно, не видят во мне друга. Я изучала их культуру, но даже живя по соседству в Санкт-Данаме, мы существовали с ними в абсолютно разных мирах, и глупо было думать, что они мыслили точно так же, как и я.