Я не ощущала себя слабой или ранимой. Наоборот – любимой и защищённой. Кай в основном был занят вытиранием воды с моего тела, хотя изредка наши взгляды пересекались. Каждый раз он улыбался, и я отвечала тем же.

– Лезь под одеяло, – сказал он, после того как сменил мои бинты, надел на себя штаны, а на меня новую сорочку.

– А нижнее бельё? – с сонной улыбкой напомнила я, потому что трусы для меня он даже не попытался найти.

– Со мной в постели оно тебе не нужно, – без смущения возразил Кай, указывая на кровать.

Спорить я не стала: запас терпения у него весьма ограничен, и мне не хотелось, чтобы он порвал все мои трусы. Я забралась на кровать и прильнула к Каю, как только он лёг рядом. Щекой чувствуя его сердцебиение, я не могла вспомнить ни одну из своих тревог.

– Камаэль.

– М-м?

– Я люблю тебя.

Это вырвалось не случайно, но по-детски легко. Я не стеснялась правды, тем более теперь, вспомнив, что призналась ему в этом не впервые.

– Ты карамель любишь, а не меня, – со смешком напомнил он, и я тихо засмеялась.

– Хорошо, я люблю карамель и тебя, но я ведь уже говорила тебе это, верно? – чуть серьёзнее уточнила я, не в силах вспомнить детальнее.

– Говорила.

– Когда?

Кай обнял крепче, утыкаясь носом мне в волосы. Я закрыла глаза, те слезились от сонливости.

– Спустя несколько месяцев после падения в расщелину.

Я нахмурилась, ощутив, как он напрягся всем телом, но глаза открывать не стала.

– Тебе неприятно моё признание?

– Нет, мне неприятно то воспоминание.

– Почему?

– Это были твои последние слова. На следующий день я ушёл в Санкт-Данам и больше не возвращался, пока не пришла Веста с новостью о твоей смерти.