Я проводила её до комнаты, убедилась, что она ляжет. Веста рухнула на кровать, свернулась калачиком, подтянув колени к груди, и почти сразу погрузилась в сон. Я ещё немного постояла рядом, наблюдая, как её дыхание выравнивается и замедляется, а затем вышла. После возвращения воспоминаний в комнате Кая я не бывала, и мне стало вдвойне совестно входить к нему без приглашения.
Я ожидала увидеть какие-то отличия в декоре: расцветке или мебели. Думала, что найду собрание памятных или любимых вещей. Может, Кай что-то коллекционировал? У Весты хранилась пара картин, по её словам, это настоящие человеческие произведения искусства, а не копии. Она сама любит рисовать, в углу у неё в спальне – мольберт и краски.
Однако комната Кая едва отличалась от моей. Мебель на вид новая, ковёр, балдахин и занавески чистые, на письменном столе и комоде практически пусто. На одном из низких столиков свалены лекарства и травы. Комната казалась необжитой и никак не характеризовала своего владельца. Даже его спальня и кабинет в доме Санкт-Данама что-то рассказывали о хозяине, но здесь… словно у Кая и не было детства.
Может, его вещи спрятаны где-то в коробках в подвале или убраны в кладовку? Или на Переправе нет ничего настоящего и на самом деле вечного, и все следы его детства исчезли с его переездом в Санкт-Данам?
Зашуршали простыни, Кай пошевелился, и это вывело меня из раздумий. Он шумно выдохнул и вновь затих. Единственного горящего торшера в дальней части комнаты было достаточно, чтобы видеть Кая, но занавески балдахина приглушали свет, чтобы его не разбудить.
Я проверила капельницу и лишь потом посмотрела на самого Кая. Он выглядел лучше. То ли сам помылся, то ли ему помогли целители. Лицо оставалось осунувшимся, синяки под глазами казались ещё темнее из-за удлинившихся теней, но кожа перестала быть серой. Кровь ртом больше не шла, и он размеренно дышал, лёжа на спине. Я проверила его лоб: тёплый, не горячий и не ледяной. Кай перестал потеть. Облегчение навалилось, и мне стало тяжело стоять. Самой захотелось лечь рядом и уснуть, прижимаясь к его тёплому боку, но я не стала, боясь разбудить.
С ногами забралась в ближайшее кресло, обняла колени и принялась наблюдать, отдаваясь отсутствию каких-либо мыслей и эмоциональному опустошению. Как только Кай поправится, будет новая возможность подумать, как жить дальше.
На рассвете меня разбудила Веста. От лёгкого прикосновения к плечу я вздрогнула и попыталась вскочить, едва не опрокинув кресло. Сердце заколотилось как сумасшедшее.
– Всё хорошо, – заверила она. – Я тебя сменю. Скоро придут целители и, скорее всего, Гипнос. На кухне есть завтрак. Твою сивиллу я уже покормила, дала ей новую одежду. И, Кассия, тебе тоже стоило бы… переодеться, ты можешь воспользоваться моей ванной.