Свечение усиливалось, а голос стал еще громче:
Он остановился перед прозрачной стеной из воды и обернулся. Анна была уже далеко, но он все-таки различил в слепящем свете ее серые глаза, полные слез.
– Анна! – позвал он. – Я знаю о вас с Тристаном, и мне жаль.
На ее лице снова появилась мягкая улыбка.
– У него все будет хорошо. Я точно знаю. Он будет счастлив. Как и ты.
С этими словами Анна растворилась в прохладном лесном воздухе, и на ее месте появился сгусток света, сияющий золотом. Он взмыл высоко к облакам, и Рэндалл не сомневался: будь сейчас ночь, небосвод бы украсился новой прекрасной звездой.
Глубоко вздохнув, он прошел сквозь прохладную стену водопада, и его ослепила очередная вспышка света.
Сначала Рэндалл почувствовал странную невесомость, но уже через несколько секунд понял, что его обнимают чьи-то крепкие, сильные руки и кружат в воздухе, словно он ничего не весит. Он услышал детский заливистый смех и не сразу осознал, что смеется он сам.
Открыв глаза, он увидел перед собой рыжеволосого мужчину с густой темной щетиной. Его лицо было знакомо, но Рэндалл никак не мог вспомнить, кто это.
– Папочка! Я так по тебе скучала. – Он говорил будто не своим голосом, а чужим – тонким и девичьим.
Это было странно.
Рэндалл не испытывал страха и удивления, только радость, неподдельный восторг и любовь. Но он отчетливо осознавал то, что эти эмоции не принадлежат ему, как и тело, в которое он был заточен, будто пленник.
– Доченька, ты так выросла, а ведь прошло всего несколько месяцев! Стала такой красавицей! – ласково произнес мужчина и потрепал по волосам Рэндалла, вернее, девочку, глазами которой все видел.
– Она всегда была красавицей, Бьерн, ведь в меня пошла. – В комнату вошла молодая женщина.
Теперь все стало на свои места. Эта женщина была как две капли воды похожа на Аврору.
Внезапно Рэндалл вспомнил ее рассказы о странных снах, в которых она видела его воспоминания. А сейчас он каким-то образом видел прошлое любимой жены, где та была счастливым ребенком.
– Доченька, смотри, что я тебе привез.
Взгляд Рэндалла, вернее, Авроры, переместился в сторону отца. Он устроился в большом кресле-качалке и усадил дочь к себе на колени. Порывшись в кармане кожаного жилета, он вытащил круглое зеркальце в металлической оправе, искусно украшенной ракушками и жемчугом.