Светлый фон
Хлопки одиночных выстрелов и автоматных очередей, доносившихся со всех концов лагеря, заглушал грохот профильного железа. Почти все дома в Шатиле были построены из серых оцинкованных листов и пули прошивали их насквозь, оглушая оставшихся в живых двойным ударом — правая стена, левая стена. Иногда добавлялся звук разлетавшихся в мелкие брызги стекол. Сентябрь — жаркий месяц в Ливане и солнце раскалило железные листы. В бараке было жарко, но Шакиба знобило от ощущения близкой смерти. Он опрокинул набок кровать с пружинной сеткой и вжался в дощатый пол. Разумеется, стальная проволока не могла спасти от выстрела из Калашникова, но почему-то даже эта преграда притупляла чувство страха. Дверь с треском распахнулась под ударом кованого ботинка. Фалангист в израильской каске подслеповато щурился, глядя в полумрак барака сквозь прицел М-16. Через металлическую сетку Шакиб отчетливо видел человека, который пришел, чтобы УБИТЬ ЕГО. Враг стоял на одном колене, целясь в груду матрасов и солдатских одеял, сваленных в дальнем углу. Хорошо был виден красно-белый шеврон с ливанским кедром на рукаве и татуировка в виде маронитского креста на запястье. Просить пощады, сдаваться в плен не имело смысла — задача у гостей была простая: убить всех, кто окажется на территории лагеря. Панцирная сетка предательски зазвенела от близкого взрыва, и гость, безошибочно определив источник звука, выпустил очередь прямо в ненадежное укрытие вросшего в пол человека…
Хлопки одиночных выстрелов и автоматных очередей, доносившихся со всех концов лагеря, заглушал грохот профильного железа. Почти все дома в Шатиле были построены из серых оцинкованных листов и пули прошивали их насквозь, оглушая оставшихся в живых двойным ударом — правая стена, левая стена. Иногда добавлялся звук разлетавшихся в мелкие брызги стекол. Сентябрь — жаркий месяц в Ливане и солнце раскалило железные листы. В бараке было жарко, но Шакиба знобило от ощущения близкой смерти. Он опрокинул набок кровать с пружинной сеткой и вжался в дощатый пол. Разумеется, стальная проволока не могла спасти от выстрела из Калашникова, но почему-то даже эта преграда притупляла чувство страха. Дверь с треском распахнулась под ударом кованого ботинка. Фалангист в израильской каске подслеповато щурился, глядя в полумрак барака сквозь прицел М-16. Через металлическую сетку Шакиб отчетливо видел человека, который пришел, чтобы УБИТЬ ЕГО. Враг стоял на одном колене, целясь в груду матрасов и солдатских одеял, сваленных в дальнем углу. Хорошо был виден красно-белый шеврон с ливанским кедром на рукаве и татуировка в виде маронитского креста на запястье. Просить пощады, сдаваться в плен не имело смысла — задача у гостей была простая: убить всех, кто окажется на территории лагеря. Панцирная сетка предательски зазвенела от близкого взрыва, и гость, безошибочно определив источник звука, выпустил очередь прямо в ненадежное укрытие вросшего в пол человека…