Они, то приближались к друг к другу, то отдалялись. Казалось, уже не было места на ее теле, чтобы там не коснулись его губы, но Виктору все было мало. Он то возвращался к ее влажным чуть приоткрытым и таким прекрасным губам, то его губы вновь вместе с руками блуждали по ее телу. Ласкали, поворачивали, понукали к какому-то действию или движению. Их тела сплетались, путались, будто в сладостном танце. Дарья задыхалась, терялась во времени и ощущениях, и в тоже время, иногда дерзко, а иногда неуверенно следовала за его немыми приказами. Но безусловно не менее его наслаждалась их близостью.

Виктор дарил ей столько ласки и нежности, каждый раз доводя до экстаза. Да еще это его откровенное признание, которое произвело на нее сильное впечатление, что в какой-то момент она тоже решила проявить инициативу и ответить ему хоть немного тем же. Дарья вдруг отстранилась и, чуть надавив ему на плечи, заставила лечь его на спину. Виктор с интересом посмотрел на нее и дальше, молча, с жадностью наблюдал за ее осторожными, и в то же время, такими нежными, только ей присущими действиями. Она припала к его губам, а потом медленно и неторопливо стала спускаться все ниже и ниже, осыпая его тело короткими поцелуями, а когда слегка коснулась языком достигнутой наконец цели, он вдруг обхватил ее волосы руками и почти грубо заставил подняться и притянул к себе.

— Нет, — хрипло произнес Виктор.

— Но почему? — Дарья смотрела на него с недоумением.

— Только не ты, — проговорил он, уже справившись с голосом.

Она посмотрела на него почти с обидой и чуть отодвинувшись, отвернулась. Такое происходило и раньше. И она не понимала, почему Виктор так вел себя. И дело тут конечно было не в стеснении. Уж кто-кто, а он точно стеснительным не был. Дарья думала, что он как всегда все оставит без объяснений, но Виктор решил иначе.

— Я не хочу, чтобы ты это делала, — произнес он и, поднявшись, стал одеваться.

— Ты что боишься? — невесело усмехнулась она, явно пытаясь задеть его и одновременно злясь.

Виктор снова сел на кровать, так и не застегнув рубашки. Протянул руку и провел по ее волнистым волосам. Но она не повернулась к нему, не собираясь скрывать обиды. Ей и так было трудно на все это решиться, а он вместо того, чтобы помочь, направить, грубо пресек ее порыв. Причем искренний. Дарья действительно хотела доставить ему удовольствие, вернуть ему хоть частицу того, что он ей дарил.

— Не злись. Сам не знаю, барьер какой то, — произнес он отрывисто и как то устало и, явно сожалея, что и вправду не может переступить через какие-то границы, которые неожиданно оказались и у него, о которых он даже раньше и не подозревал, а скорее всего, просто сам себе их и воздвиг. — Ты такая чистая вся, светлая. Мне и так иногда кажется, что не имею права тебя касаться, а тут… — Он сглотнул, не в силах договорить и выразить словами то, что чувствовал.