«Заботься о нем, как делала всегда».
Пальцы не слушались, слезы капали на стол. Она тяжело сглотнула и перелистнула, как во сне, настолько реальным казалось присутствие Фрэнка рядом.
«Я горжусь тобой, Джун».
Она долго смотрела на эту строку. Руки дрожали, губы тоже. Она заглянула дальше, и дыхание перехватило.
«Если у тебя в будущем появятся дети, первенца назови Майклом, если это будет мальчик. Кейтлин, если будет девочка».
Джун вытащила бумажную салфетку из коробки, которую к ней подвинул Тони, и прочла последнюю запись: «Переверни меня». Она перевернула страницу-гармошку, расправила – и узрела рисунок, исполненный на уровне пятилетнего ребенка. Два дерева магнолии, образующих арку в виде сердца, и парочка под ней. Тони с торчащими каштановыми волосами и Джун с черными кудрями-спиралями. Они машут руками-метелками и говорят: «Добро пожаловать в Иден-Парк!»
Внизу подпись, заметка от художника: «Под елкой лежит более профессиональный портрет, тебе понравится. С Рождеством, милая».
Сердце сдавило тисками, и Джун только спустя несколько минут смогла оторвать взгляд от рисунка.
Все, кто находился за столом, плакали, кроме дяди Колина, обученного актера, и кроме Тони, который широко улыбался.
У него шок, наверное.
– Ты в порядке? – шмыгнув носом, спросила Джун.
Он протянул ей свое письмо, и она прочла на верхней полоске:
«Не благодари».
Тони криво ухмыльнулся:
– Я в полном порядке, Бэмби.
Дальше в его письме шли отцовские напутствия, слова любви и поддержки. А на последней строчке:
«Если у тебя в будущем появятся дети, первенца назови Майклом, если это будет мальчик. Кейтлин, если будет девочка».
Джун потеряла дар речи, густо покраснев, пока Тони продолжал улыбаться.