Они ждали меня.

Створка нашего окна приоткрылась:

— Вита, — крикнула мама. — Холодное не пей. Береги горло! И смотри, чтобы в машине не продуло.

Я помахала ей рукой.

Анастасия Фёдоровна, слепо щурясь на солнце, тоже помахала. Голуби вспорхнули.

Я крепко сжала бутылку с водой и притормозила в нескольких шагах от машины.

Мне не нужны никакие финалы. Я вообще не хочу, чтобы что-либо заканчивалось.

Необходимо было оставить всё, как есть. Здесь и сейчас. Ведь никто не знает, что может произойти завтра.

Артём спрыгнул на землю, забрал у меня бутылку и подозрительно прищурился:

— Что-то случилось?

Я быстро обхватила его и с силой прижалась. Пальцы скомкали ткань футболки.

— Ты чего? Мама же смотрит, — от неожиданности он усмехнулся, но всё равно обнял обеими руками за шею.

— Пусть всё останется вот так, как сейчас. Я бы очень хотела остановить этот момент. Помнишь, ты спрашивал?

— Не выдумывай, у меня куча планов на выходные. Нельзя ничего останавливать.

— Серьёзно, Артём, а если дальше ничего не будет? Я же знаю, как всё обычно заканчивается. Стоит мне сесть в машину, и пойдут титры. А я не хочу.

— Почему что-то должно заканчиваться? — он твёрдо отодвинул меня за плечи, словно пытаясь прочесть ответ на лице.

— Сейчас в магазине… — я хотела рассказать ему про девушку, похожую на Вику и промоутершу с разноцветными волосами, но подошел Макс. — Просто подумала, что когда мне исполнится семнадцать, всё станет по-другому. А я очень боюсь, что всё станет по-другому.

Артём рассмеялся:

— Не поверишь, мне двадцать, и я до сих пор жив.

— Кстати, в восемнадцать ничуть не хуже, — заметил Макс, — а в девятнадцать мне даже больше понравилось.