– Нонсенс! Элен погубила в нем великого художника. Когда мы вместе учились в школе живописи при Королевской академии, он подавал большие надежды и со временем мог стать одним из величайших художников мира. Его ранние работы, выполненные в классической манере, потрясают. В них чувствуется изящество и благородство.

– Может, они выполнены и великолепно, но в них нет жизни, – парировала Ребекка. – Только после окончания школы у него появилась собственная манера письма, его картины наполнились жизнью.

Пальцы Фрейзера сжались в кулаки и побелели.

– Твоя мать уничтожила его как художника! Он вынужден был зарабатывать на жизнь и принялся за портреты и вульгарные картины, чтобы Хэмптон мог гравировать их и продавать торговцам рыбой по шиллингу за штуку. Энтони мог стать равным самому Рейнолдсу, а вместо этого загубил свой талант. Он обесчестил себя.

– Вы считаете бесчестием его картину «Гораций на мосту»? – спросила потрясенная Ребекка.

Лицо Фрейзера стало брезгливым.

– Эта картина – прекрасный пример того, насколько мелки стали его холсты. Она выполнена мастерски, в хорошем классическом стиле, но он ухитрился ее испортить, вдохнув в нее жизнь. Жаль, что она не сгорела во время пожара. Идеальная классическая манера письма – отражать природу, а не вживаться в нее.

– Мой отец уже вышел за пределы классической манеры, – сухо заметила Ребекка. – Он и другие настоящие художники показывают мир в его развитии. Нельзя все время возвращаться к одним и тем же истасканным сюжетам.

– Кимболл был прав, когда говорил, что ты оказываешь огромное влияние на работу отца. – Фрейзер в сердцах переложил кнут из одной руки в другую. – Я ошибался, думая, что его главной заботой была Элен, что после ее смерти он вернется к настоящей живописи, но как бы не так: рядом с ним находилась ты со своими глупыми женскими идеями. Когда я увидел на выставке твои работы, я сразу понял: pa6oтa Энтони не обходится без твоего коварного влияния. Жаль, что этот жалкий стихоплет, которого я подослал к тебе, оказался полным идиотом.

– Вы наняли Фредерика, чтобы соблазнить меня? – Ребекка была потрясена до глубины души.

– Мне не надо было его нанимать. Просто я намекнул ему, что рыжие волосы очень романтичны и что ты богатая наследница, а все остальное он домыслил сам. Если бы ты вышла за него замуж и уехала из отцовского дома, ничего подобного с тобой бы не случилось. Во всем виновата ты одна.

– Ничего более смешного я не слышала, – сказала Ребекка, положив руку на банку с раствором, в котором она отмывала кисти. – Неудивительно, что вы никудышный художник. Зависть мешает вам видеть правду жизни. Ваш «Леонид» слишком патетичен. Я в свои десять лет была большим художником, чем вы.