Ребекка дотянулась до руки Кеннета и сжала ее. Это пожатие подействовало на нее как разряд электрического тока, которым, казалось, был пропитан весь воздух.

– Мария умерла за свободу Испании, – сказал она. – Ее страна свободна, а ее душа и души ее братьев обрели покой.

– Полагаясь на Господа, хочу в это верить, – сказал Кеннет, прикрывая своей ладонью руку Ребеки.

Ребекка ощутила его боль как свою, и все это вдруг смело барьеры, защищавшие ее от невыплаканного горя. Она почувствовала себя разом помудревшей, способной пережить потерю матери и начать жить своей собственной жизнью. И однако, внутри у нее было еще целое море застарелой печали, затвердевшей, как лава.

– Ты веришь в Бога? – спросила Ребекка любимого дрожащим голосом. – Веришь в жизнь после смерти?

Немного поколебавшись, Кеннет ответил, тщательно обдумывая каждое слово:

– Я верю в созидательную силу, которая выше нашего понимания, и в силу духа, которую невозможно уничтожить. Мария и твоя мать не только обрели покой, но где-то там они живы и являются такой же реальностью, как и мы с тобой.

Рыдания сотрясали тело Ребекки. Все горе, скопившееся в ее душе после смерти матери, неудержимым потоком слез хлынуло наружу. Она плакала горько и безутешно. Она всегда боялась, что если когда-нибудь заплачет, то не сможет остановиться, и так оно и случилось. Разве живой человек может вынести такую боль?

Кровать заскрипела под тяжестью Кеннета. Убрав чертежную доску с колен Ребекки, он привлек ее к себе, чувствуя, какая буря бушует внутри нее. Ребекка спрятала лицо у него на груди, продолжая горько рыдать и чувствуя себя такой же беспомощной, какой она была в руках негодяя Фрейзера, тащившего ее на верную гибель.

Но несмотря на свой страх, что она будет рыдать вечно, Ребекка начала понемножку успокаиваться.

Горе и печаль постепенно отпускали ее. Она чувствовала себя маленькой девочкой, несправедливо обиженной взрослыми, и ей хотелось, чтобы ее приласкали и утешили. Она снова вспомнила все свои обиды: презрение общества, отдаленность родителей, которые жили своей собственной жизнью, лишая ее ласки и заботы. И больше всего она ощущала свое одиночество и постоянный страх, что никто и никогда не полюбит ее, что она не заслуживает чьей-то любви.

Но так ли это? Теперь она не одинока. Сильные руки Кеннета обнимают ее, защищая от раздирающих душу страхов. Своей щекой она чувствует биение его сердца. Пусть их знакомство началось с обмана, но он всегда был добрым и благородным по отношению к ней, любящим и понимающим. Только в его любви она нашла тепло и взаимопонимание. Она ему многим обязана.