Пролог

10 лет назад

— Может быть, она умерла?

— Лукас, перестань, от падения с велосипеда еще никто не умирал в наших краях.

— Но она практически не дышит.

— И в этот виноват ты. Зачем ты погнался за девчонкой?

— А чего она подглядывала?

Братья Паркер, Лукас и Шон, рассматривали лежащую на пыльной дороге девочку лет десяти. Ее велосипед валялся рядом в траве, колесо крутилось и никак не могло остановиться.

Шон был старше, он хмурил темные густые брови, снял с головы ковбойскую шляпу и начал обмахивать ей девочку. Лукас, его брат, младше всего на полтора года, нервно покусывал губы, убрав с глаз светлую, выгоревшую под палящим солнцем Техаса челку, потряс девочку за плечо.

— Эй, очнись, малявка.

— А я видел ее раньше, только не помню, где, — Шон задумался, рассматривая маленькое личико, курносый носик и россыпи веснушек на нем.

— Да где ты мог ее видеть? Она совсем мелюзга. Еще и коленки разбила. Если она пожалуется матери, нам точно не видать свободы, будем пропадать с отцом на пастбище.

— Я не буду жаловаться, — девочка подала голос, братья тут же посмотрели на нее. — Я, правда, не пожалуюсь на вас.

Девочка переводила взгляд своих пронзительно-голубых глаз с одного брата на другого. Жадно их рассматривая и стараясь запомнить каждую черточку. У Шона, которому уже было почти семнадцать лет, была родинка на правом виске, темные непослушные волосы и темно-карие глаза. Он смотрел на нее внимательно, тоже пристально разглядывая. Лукас, ему недавно исполнилось пятнадцать, синеглазый, с россыпью веснушек на загорелом лице, его обожали все девочки городка. А Кэндис была влюблена в обоих братьев Паркер с восьми лет, как только увидела их на городской осенней ярмарке. Ври уже целых два долгих года.

Девочка села, поправляя растрепанные белокурые волосы, посмотрела на свои разбитые колени, подумала о том, что мама ей точно всыпет за это, а еще за сломанный велосипед.

— Как тебя зовут, малышка? — Шон помог справиться с непослушными волосами, убирая их с лица девочки.

— Кэндис.

— Значит, Конфетка, — Лукас громко рассмеялся. — Ну, и что ты, Кэндис, делала у нас на поле?

— Я всего лишь гуляла.

— Ага, гуляла она. А почему тогда убегать начала?