В начале его фразы мне сделалось нехорошо от серьезности и пафоса, но в конце я заржала еще громче, поняв, что он продолжает прикалываться, нисколько не обидевшись на мою реакцию на разыгранный им спектакль.

       — Что ты показал менту?

       — Да какой-то наш документ. Он таким английским языком написан, что Шекспир бы голову сломал, пытаясь понять, о чем это вообще. Но графики там красивые.

       — Так ты машины делаешь?

       — Я? Нет… Боже упаси… Я бы тогда точно в нее не сел. Моя работа неинтересная, но денежная. Это все, что тебе нужно знать.

       Вот тут обиделась я.

       — Твои деньги — последнее, что меня в тебе интересует.

       Олег повернулся ко мне, но руку возложил не на меня, а на шею Агаты, которая намеренно застряла между передними сиденьями. На этот раз я не испугалась — и действительно, зачем машине такой водитель!

       — А что тебя во мне интересует?

       Наверное, он спрашивал все же меня, но ответила собака, лизнув его поверх очков. И Олегу пришлось их снять, чтобы протереть стекла — подолом моего платья. Да чтоб тебя! Но я даже руки не опустила, чтобы прикрыть обнажившиеся колени.