И Гриша откуда-то вытянул плед и укрыл меня им с головой — и себя, оставляя свободу лишь рукам, чтобы наконец избавиться от жмущей ему одежды. Я ловила его губы, его пальцы, его волосы — и лишь иногда промахивалась и чувствовала на языке ворсинки пледа. Какое-то сумасшествие, а, кажется, взрослые люди…

       — Тише, тише, тише…

       Гриша закрыл мне рот ладонью, не губами — лицо его было наруже, но в той же темноте, что и под пледом.

       — Успели…

       Он дышал тяжело. Я уже и не дышала вовсе, и не слышала, и не понимала… Ничего…

       — Надень мою футболку, она длинная…

       Что происходит?

       — Да живее ты! Она, кажется, все же ищет тебя в спальне… Дуй на лестницу!

       В голове прояснилось, точно мне дали подзатыльник. Я натягивала футболку на бегу и, наверное, на левую сторону… И не одергивала.

       — Мама… Мама…