— Теперь ступай с миром обратно в мир живых. Ты свободна от проклятья Нен-Нуфер. И, молю тебя, не плачь по Резе. Он не стоит ни одной твоей слезинки. Поверь, ему так будет лучше… Он должен был умереть ещё ребёнком из-за своей болезни и лишь потому, что оставался моей последней надеждой, дожил до сегодняшнего дня. Я надоумил его отца поддержать его жизнь своим телом.

— Как?! — Голос прорвался сам собой. — Как так?! — И когда фараон вместо ответа прикрыл глаза, Сусанна сама схватила его за запястья, будто простым движением могла удержать мёртвый дух в живом теле. — Ты же не хочешь сказать, что он… Он только что справился с удушьем без твоего тела. Слышишь, он справился. Ты ведь это знаешь. Он справился…

Фараон открыл глаза и, к несказанной радости Сусанны, они продолжали светиться ярче горящего на столе фонаря.

— Нет, не справился. Мне просто понадобилось его тело для спасения тебя. А сейчас я уйду, и он больше не проснётся.

— Нет! — Сусанна сжимала пальцы вокруг железных запястий, хотя и понимала, что фараон ничего не чувствует в чужом теле. — Это я удержала его. Это я попросила его остаться. И я не отдам его небытию. Вот! — Она стянула с пальца кольцо и сунула под светящиеся глаза: — Читай! Ты не посмеешь забрать у меня мужа, который возвратил тебе твою жену. Не посмеешь!

Фараон взял кольцо двумя пальцами, и Сусанне показалась, что тот собирается его расплющить, но нет, он лишь зажал его в кулаке.

— Это была игра…

— Нет, за минуту до приступа Реза сделал мне настоящее предложение, и я…

— Ты промолчала, — теперь в железном голосе духа послышался смех. — Я уйду, и со мной уйдёт всё хорошее, что тебе в нём нравилось. Останется тщедушный мальчишка, умеющий лишь водить кистью да стучать молотком и вестись на все шалости испорченного братца — отец не воспитывал его, или ему просто нечего было дать сыну. Я слишком благодарен тебе за Нен-Нуфер, и ты мне, как дочь, и потому я не дам тебе Резу в мужья.

Сусанна потянулась вниз и сумела опуститься на колени.

— Просто оставь мне его, какой он есть, — она обвила колени фараона дрожащими руками, — и я сама решу, подходит мне такой муж или нет. Если Резе вновь будет шестнадцать, мне даже легче будет понять его.

— Я уже ответил — нет, — прогремел над ней ответ фараона. — Первое нет — я лучше тебя знаю, что он тебе не подходит, потому и прошу не скорбеть, а второе нет — я не могу оставить ему жизнь. Это не в моей власти.

— Ты просил за меня перед Осирисом, — она припала губами к держащей её руке и тут же отшатнулась: с такой же болью губы приклеивались зимой к качелям! — Попроси и за Резу! — продолжала она, глотая слёзы. — Без него я не вернула бы тебе Нен-Нуфер. Где же божественная справедливость? Где же божественное равновесие?