Я изумленно посмотрела на него:

— Какое заявление? Я тут два месяца работаю!

— Хочешь в тюрьму сесть? — вкрадчиво поинтересовался он. — Так я это устрою. Маринка, правда, вряд ли мне спасибо скажет. Но, может, в камере тебя уму-разуму научат.

Какое там спасибо! Прибьет его мама, и правильно сделает! Это ж додуматься надо — родной племяннице тюрьмой угрожать! А как же родственные чувства?

— Что? — иронично приподнял бровь дядя, услышав последний вопрос. — Какие родственные чувства? У тебя, Ленка, ума не хватило на работе удержаться, ты при всей группе расценки озвучила, а теперь намекаешь мне о родственных чувствах?

Я прикусила губу. На глазах выступили слезы от обиды и несправедливого обвинения.

— Ты на их шмотки посмотри. А косметика. Думаешь, все это копейки стоит? А я должна в общаге с девчонками ютиться и копейки считать, — всхлипнула я.

— На меня твои слезы перестали действовать много лет назад. Деньги не твои, вымогать их ты не имела права. Так что или сейчас по собственному желанию пиши, или я соответствующим образом отреагирую на заявления группы.

Закусив губу, чтобы не разрыдаться от обиды, я под диктовку дяди написала это чертово заявление. Блин, нашли причину! Из-за каких-то пары-тройки тысяч за экзамен! Там, на экономфаке, все тупые, как пробки! Ни одного правила за всю жизнь не выучили! А я, умница и красавица, должна на них за копейки свое время тратить! Ну вот где справедливость, спрашивается?!

В бухгалтерии меня послали. Вежливо, но все же. Мол, ты же по собственному желанию писала. Мы тебе копейки за не использованный отпуск начислим, конечно, и на карту переведем, но на эту сумму ты, девочка, сможешь разве что до дома добраться да в дороге с голоду не помереть. Зарплату, выданную три-четыре дня назад, я уже распланировала и частично потратила, так что нужно было что-то решать с новой работой. Вот только куда можно устроиться?!

Мне с самого начала не везло в самостоятельной жизни. Закончив вуз в двадцать два, я соблазнилась на уговоры родителей и пошла в свою родную школу, учить балбесов русскому языку. Платили, конечно, сущие гроши, но ведь и квартиру снимать не нужно: дома жить можно, все экономия, пока нормального места не найду. Вот только в школе меня приняли настороженно. И проработала я там от силы две недели. И ведь, блин-оладик, нашли тупую причину: видите ли, я на открытом уроке, при комиссии из Москвы, сказала: «Ложите свои тетради». И что? Ну оговорилась, с кем не бывает. Так мне припомнили все мои огрехи, в том числе и ранние, когда я еще там училась. И ведь, заразы такие, с умным видом сообщили, что, видите ли, все грамотн ые люди давно язык выучили, одна я отучилась на филфаке и без результата, только диплом получила. В общем, в школе я и копейки не получила. Плюнула, собралась и уехала куда подальше из того богом забытого городка.