Поздно. Я уже тут…

Сделала шаг в комнату, прикрыла за собой дверь.

Кирилл приподнялся на локте, наблюдая за мной…

Мелкими шагами просеменила к кровати, остановилась в изножье, искусав нижнюю губу уже до крови. Услышала негромкий усталый вздох…

Быстрым движением скинула майку, забралась коленями на кровать…

Кирилл неторопливо, словно нехотя, откинул край одеяла и едва заметно качнул головой, приглашая лечь рядом…

С трудом сдерживая визг восторга, нырнула под его приподнятую руку, по привычке укладываясь к нему спиной и прижимаясь задницей к горячему животу…

Он вздохнул совсем глубоко и как-то обречённо… Ну неужели ему не хочется вот так полежать рядом, потереться друг об друга, просто почувствовать тепло моего тела, моё дыхание на своей коже?!. Усмехнулась про себя — ничего он не понимает в том, что такое счастье…

— Да не елозь хоть… — он раздражённо обнял меня поверх одеяла, лишая возможности шевелиться. — Я же тоже не железный наверное… И спать хочу…

Ну врёт же. Не хочет он спать. Слишком учащённо стучит сердце, слишком низкий тембр голоса, слишком плотно он прижал меня к себе и слишком неестественно замер…

Выждала полминутки и снова попыталась устроиться поудобнее, не в силах отказать себе в удовольствии поёрзать спиной по его груди.

— Если сейчас не успокоишься — к себе пойдёшь, — недовольный ворчливый голос прозвучал строго, но неправдоподобно…

Последний разочек крутнулась, впечатываясь ягодицами ему в пах, и притихла наконец, пытаясь прикинуть, сколько он выдержит так…

Недолго. Всего несколько минут, и горячая ладонь пробралась под одеяло, бесстыдно исследуя живот, талию, сжимая грудь… Не сдержалась, повернулась к нему лицом, потёрлась лбом о колючий подбородок, подняла голову, коснулась пальцами скулы, щеки… Жаль, что темно…

Кирилл замер. Со вздохом убрал ладонь, неторопливо повернулся и лёг на спину, сцепил руки под головой. Едва не задохнулась от радости — можно целовать, дурачиться и бесить его по полной, выдержит всё. Не могу поверить…

Не теряя времени, подползла ближе, перекинула колено и уселась верхом ему на живот.

— Ир, я только поел, мне тяжело, — унылый голос не вызывал сострадания.

Сейчас начнёт жаловаться на неудобную позу, на то, что мои волосы щекотятся, скажет, что я слишком многого хочу и совсем не жалею его, что поздно и пора спать… Как же я соскучилась по этому бессмысленному брюзжанию!

Впрочем, вряд ли сегодня он произнесёт хоть слово…

Целовала губы, щёки, шею, снова возвращалась к губам… Спускалась к груди, прикусывала живот, отчего Кирилл безумно напрягался и чудовищным усилием воли не скидывал меня, гладила ключицу, подмышки, прекрасно зная, как он боится щекотки, снова целовала в губы… Понимала, что он уже бесится, но пока терпит — надо пользоваться. Напоследок оставила самое любимое — обхватила губами сосок и пощекотала языком…