Сергей умылся, позавтракал, наслаждаясь одиночеством, собрался и поехал на работу. Включил в машине радио, чтобы было не так тоскливо на душе от хлещущего потоками дождя, и начал подвывать дурацким попсовым песенкам. Слуха и голоса у него никогда не было, и если бы в машине ехал кто-то ещё, у него завяли бы уши.

Но Сергей страшно не любил кого-то возить в своей драгоценной машине. И гостей в собственной квартире Мишин тоже терпеть не мог. И ненавидел, когда коллеги навязывали ему своё общество на обеде. Удивительно, но при общей общительности Сергей не выносил, когда лезли в его личное пространство.

Даже теперь, когда у него уже была официальная невеста, и до постоянного совместного проживания оставались какие-то полгода, Мишин предпочитал, чтобы Кристина уезжала к себе после совместно проведённого вечера. Ну или чтобы она покидала его хотя бы утром.

Его раздражали чужие вещи в собственной квартире, бесили до дрожи и тошноты в горле. Чашки, забытые на столе, лифчики и трусики в его комоде, небрежно брошенная женская бритва в ванной. Сергей пытался сам себя уговорить, потому что умом понимал: это неизбежно. Через полгода Кристина переедет к нему, надо привыкать. Но всё равно скрипел зубами и морщился, когда замечал следы её пребывания.

Особенно Мишина трясло, если Кристина пользовалась его шампунем или бритвой. Или надевала его рубашку, носки и шлялась так по дому. Он никогда и ничего ей не высказывал, чтобы не обижать, но коробило Сергея знатно. В такие моменты он с тоской вспоминал своё детство: и мама с отцом, и сестра знали, что входить в комнату старшего отпрыска не стоит. И уж тем более не стоит брать его вещи или, того хуже, пользоваться ими.

Единственным человеком, чьё присутствие Мишин мог выносить почти бесконечно, была Вера, его сестра. Даже мама через какое-то время начинала раздражать, а Вера — нет, никогда. Он как-то пошутил — сказал, что если бы мог жениться на ней, то непременно женился бы. Мама перепугалась, вытаращила глаза, а Вера только рассмеялась. Она всегда понимала его лучше всех.

Вдали показалось высотное здание, в котором работал Мишин, и в этот момент зазвонил его мобильный телефон.

Он ничуть не сомневался, что это Кристина. И точно.

— Привет, Серж!

Отвратительное сокращение. Он пытался отучить её — тщетно. Потом подумал — ладно уж, пусть лучше так зовёт, чем Серёжик или вообще пупсик.

От подобных обращений Мишина всегда коробило.

— Привет, Крис.

Ей нравилось именно так — на американский манер.

— Я сегодня вечером хочу приехать к тебе, — сказала Кристина своим любимым капризно-детским тоном. — Ты меня накормишь или мне захватить что-нибудь с собой?