Она уже заканчивала со своим неожиданным завтраком, когда в комнату вошли Лира и Селия. К удивлению Евы, женщина еще раз выглянула в коридор, и только потом закрыла за собой дверь.

— Как ты себя чувствуешь? — улыбнувшись, спросила Селия, подойдя к столу. Она поставила на стол чашку с лекарством, которое заботливо приготовила еще рано утром.

Ева поднялась на ноги, и посмотрела на женщину и на подругу.

— Так хорошо, я не чувствовала себя, наверное, никогда. Я знаю, что это вы приготовили лекарство, и очень вам благодарна.

Селия улыбнулась и кинула в ответ на ее благодарность. Ей понравилось то, что девушка заговорила с ней. Может, она не будет таить на нее обиду, за то, как она относилась к ней.

Она невольно бросила взгляд на ногу Евы, раздумывая стоит ли спросить у нее откуда появился тот шрам. Она не могла спать всю ночь, раздумывая над этим. И только годы, проведенные в скорби по потерянной дочери, мешали ей радоваться раньше времени. Дерек пообещал сегодня же поговорить с Гарриком. И Селия с нетерпением ждала этого разговора.

— Ева, тебе нельзя нервничать. Ты же знаешь это? — спросила Лира, опередив Селию с ее вопросом.

— Знаю, — кинула Ева, а потом улыбнулась подруге, — Спасибо за мясо.

Лира удивленно приподняла брови и посмотрела на чашку, стоящую на столе.

— Тебе не меня надо благодарить. Это все Один. Он совсем недавно побывал на кухне, и сам накладывал для тебя мясо. Видела бы ты лицо девушек, когда он делал это, — рассмеявшись, сказала она. — Суровый господин на кухне, с тарелкой.

Ева ошарашенно посмотрела на нее. Неужели она не ослышалась? Прижав руку к груди, она тяжело задышала от сильного волнения.

— Ева, что с тобой? — Селия подбежала к ней, и прикоснулась к ее спине. Побледневшее лицо девушки взволновало ее. А то, что сказала Лира повергло в шок. Что если ее подозрения оправдаются? Не встанет ли Один у них на пути?

Ева покачала головой, прогоняя не нужные сейчас чувства. Сейчас, ей стоит думать о другом. Она внимательно посмотрела на Селию, раздумывая, может ли задать ей те вопросы, которые ее так беспокоили.

Прикусив губу, она не смело посмотрела на Лиру, а потом вновь на Селию. Могла ли она сделать это?

— Госпожа, — прошептала она, опустив взгляд, — Я знаю, что не нравлюсь вам. Но, мне больше не у кого спросить. Я совсем ничего не знаю о беременности. — она знала, что делает это не для себя, а для своего ребенка. Зачем ему мать, которая ничего не знает о том, все ли с ним в порядке или нет.

— Ты не правда, — Селия взяла ее за руки, и нежно сжала, — Я больше не испытываю к тебе ненависти. Я ошибалась, и хочу извиниться за это. Прости.