Он рядом возле меня застывает. Возвышается надо мной, отбрасывая тень. Стоит против солнца. Поэтому лица разглядеть не получается, лучи слепят. Перевожу взгляд в сторону.

— Чем ты мне поможешь?

Тахир откашливается. Мнётся на месте, словно в нерешительности. Потом опускается на корточки рядом со скамьёй, где я сижу. Вулкан проносится тенью, прыгая на хозяина. Валит его, тыкаясь мордой в грудную клетку.

— Добро-добро… Всё. Сидеть!

Рыкнув довольно, Вулкан вытягивается рядом с хозяином. Тахир отряхивает штаны от пыли, всего на миг смотрит так, как будто рядом присесть хочет. Но потом занимает то же место, что и раньше — на небольшом расстоянии от меня. Срывает травинку, катая между губ. Сейчас со стороны мне виден только его профиль, резкий и грубоватый, и макушку с тёмными, короткими волосами.

— Сколько тебе лет, Тахир? Как ты вообще в банду попал?

Парень удивлённо оборачивается.

— А что?

— Ничего. Просто хочется поговорить о чём-то другом. Не о…

— Не о Звере? — понижает голос Тахир, оглядевшись по сторонам. — Мне жаль, что ты всё увидела. Ну, там… На камерах. Я зазевался, — задирает тёмную водолазку, растирая припухлость на коже, наливающуюся тёмным цветом. — Пятый бить умеет.

— Ты сказал, что я всё увидела? Больше ничего не было? Ты знаешь?

Неосознанно цепляюсь за плечо парня. Сухое и угловатое. Если под горячей кожей Зверя литые мускулы волнами перекатываются, то у Тахира под кожей канаты из жил.

— Что было дальше?

Парень вздыхает и отводит лицо в сторону. Осторожно пальцы мои разжимает, задержав на мгновение в сухой ладони.

— Я не должен говорить. Мне и так перепало за оплошность. Пятый меня недолюбливает… — отодвигается к псине, гладя по голове. — Из-за той ситуации с Саньком. Он для твоего папаши под моим носом шпионил, а я не видел. Когда заметил, уже поздно было… — оглядывается, смотря прямо в глаза. — Ты за меня заступилась. Меня вроде как оправдали. Но Пятому насрать. Он всех кругом в измене подозревает… Косится на меня постоянно. Поэтому если я тебе расскажу, со мной церемониться не станут. Извини, — со вздохом сожаления отводит взгляд в сторону. — Я бы хотел, но…

— Но своя шкура ближе к телу. Ладно, забудь.

— Я забуду, — легко пожимает плечами. — А ты? Сможешь?

Слова Тахира бьют прямиком в больное место. Забуду ли? Навряд ли. Эта картина въелась мне под кожу, на сетчатке выжглась. Стоит только перестать мысли контролировать, как перед глазами увиденное повторяется. Раз за разом. До мельчайших подробностей. Зверь говорил что будет верен, повторяю себе.

Внезапно за мысль цепляюсь, что снова его чаще про себя Зверем называю. После увиденного. Даже если ничего не было, то к чему это всё? К чему распластанная на столе и голая Мадина? Зачем он её трогал? Внутри поднимается вихрь возмущения.