— Тебе сказали лежать. Не вставая. Неделю.

Вздрагиваю. Снова этот голос.

Порох.

Почему? Что случилось?

— Ты в больнице. Щенок был прав. Насчёт тебя. Не притворялась, — скупо говорит Порох.

Поворачиваю голову в его сторону. Одна рука перебинтована. Шея. Лицо опухшее.

— Щенок был прав. Но собаку на меня спускать не стоило. Теперь эта тварь будет ковриком под моими ногами.

— Что?

Мерное пиликанье приборов баюкает. Хочется спать. Вижу, как Порох катает монету между пальцами. Приглядываюсь. Узнаю ту самую фартовую монету Тимофея.

— Это моя монета. Откуда ты её взял?

— Эту? Да-а-авно забрал. Из твоей сумочки. Тебе ни к чему, — хмыкает, подбрасывая в воздух.

Наверное, он ловкий. Но сейчас Вулкан потрепал Пороха. Движения не такие быстрые. Монета отскакивает от ладони, закатываясь в сторону. Теряется на просторах палаты.

— Тахир на тебя собаку натравил.

— Ага. Остановить хотел. Она меня потрепала. Убил гадину. И Тахира бы… убил, — смакует. — Если бы он не оказался прав. А так… всего лишь язык ему укоротил.

— Какой язык? — едва соображаю.

— Тот самый язык, которым Тахир отдал приказ псу напасть на меня. Укоротил маленько. Теперь Тахир долго ещё молчать будет.

Наверное, просто сплю. Кошмар вижу. Наяву это происходить не может.

— Приезд жениха отложить придётся. Зверю я послание отправил. С твоей бледной мордашкой, — говорит Порох.

— Что… ты от него получить хочешь?

— Власть. Слишком высоко он забрался.