В итоге желаемое удовольствие мы получили сполна. Пресытившись, умаялись и вскоре задремали. Все же время было позднее, а день выдался насыщенным и утомительным, а у некоторых еще и ночь накануне в беспокойстве прошла. Так что, поначалу отключиться получилось все-таки и у меня. Я свалилась в забытье, но ненадолго. Дрема быстро испарилась. Не в своей постели мозг все же отказывался отдыхать. Бунтуя, он — мятежный то и дело подкидывал мне мысли одну за другой, и я ничего с этим не могла поделать.

А что еще делать в тишине чужой комнаты, маясь от бессонницы? Оставалось только рефлексировать.

Встреча «после войны» сорвала нас с тормозов. Как очумелые мы забыв все условности, бросились в объятия и утонули друг в друге. Охваченные эйфорией, скорее наверстывали упущенное. Обменивались как можно большим вниманием и нежностью. А еще болтали без умолку, когда выдавалась передышка от поцелуев. Чего мы только со Стасом не обсудили?! И прошедший праздник, посвященный победе в Великой Отечественной Войне. И саму войну. Каждый припомнил семейные истории — про прадедов и прабабок в те далекие времена…

- Ему оставалось несколько километров до Берлина, когда победили, - рассказывал про своего не такого далекого предка Стас, - но зайти в него им не дали. Загрузили в вагоны, и-и-и… через весь материк повезли в обратную сторону - на Дальний Восток. Так что он еще и на Японской войне был. Там при переходе через степи столько народа полегло просто от жары и зноя. Прикинь, пройти всю войну — уцелеть и потом умереть от жажды и перегрева…

Представить такое несложно - бесспорно, страшно и обидно. Невольно тут же в мыслях закрался персональный страх: только бы Назаров не попал с этой гребаной армией на какой-нибудь вооруженный конфликт. Сейчас нет войны, и год — это всего лишь двенадцать месяцев. Но не в таких уж далеких девяностых годах, кто бы мог подумать, что во вроде бы мирное время мальчишки, отправившиеся служить, станут участниками боевых действий. Мой дядька — мамин младший братишка, таким образом, например, в девяносто пятом оказался на войне…

Наш разговор плавно переключился на Чечню.

А сидя в кафе и ожидая, когда нам принесут заказ, мы взялись обсуждать свои любимые и нелюбимые блюда. Самое время было поговорить о еде. Мы вспомнили каши из детства, рыбий жир в садике и вареный лук. А потом всплыли в разговоре наши подгорелые, но такие аппетитные гренки и… конечно же, каждый из нас сразу же воскресил в памяти нашу первую близость. Спонтанную и такую странную. Как недавно все это случилось и как давно… Сколько всего произошло. Измена, раскаяние, отчаяние, ненависть, ревность и еще много всякой прочей дряни. Все это смешалось и на выходе из таких неприглядных ингредиентов получилась вдруг любовь. Больная, конечно, какая-то и корявая, однако имеющая место быть. И как мы со Стасом не сопротивлялись, судьба нас снова свела вместе.