Мои мысли – жуть какая-то, от которых даже подташнивать стало и коленки затряслись мелкой дрожью. Хотя коленки – это все же от недавней физической нагрузки, их, нет-нет, да потряхивало. Вспомнив подробности этой самой нагрузки, мне сделалось совсем нехорошо. И зачем я только взялась выяснять отношения?

Стас ответил не сразу. Внимательно разглядывая мое лицо, тоже, похоже, задумался, что лучше сказать.

- Нет, не из-за тебя, - успокоил в итоге. Я горько хмыкнула, а он продолжил: - Из-за меня. Из-за моих косяков. А тут еще армия. Целый бессмысленный год.

- Бессмысленный? Почему? Она не хочет ждать?

- Нет. Меня нет. Перспектив никаких. Образования нет, и уже не будет. Работы, получается, нормальной – тоже. Ну и изменяю еще.

Ага, все же я хоть и через «ну», последним пунктом, но встала костью в горле между ними. «Эта», что поздней ночью катается с Тасечкой, а потом еще и бегает, вымаливает у папочки послабление в наказании для провинившихся мальчиков, сделала свое дело – разлучила голубков.

Мы со Стасом, как вышли из подъезда, так и стояли возле него. Мимо нас проходили прохожие, а возле ног топтались, разыскивая чего бы склевать – голуби. Отлетевший окурок заинтересовал одного из них – самый любопытный сбегал, рассмотрел, что это там свалилось дармовое и, разочарованно взмахнув крыльями, удалился восвояси.

Значит, Малышу никчемный Тася стал не нужен. Ну и хорошо, пусть валит. Скатертью дорога. Вот только Стасик мой стоял теперь какой-то не в духе. Наверное, расстроился, что так вынужденно пришлось стать моим, а не Янкиным.

Вина и чувство разочарования охватили меня.

«Ну и что», - ответил Назаров Крайнову, когда тот предрек ему, что я брошу его ради Юрки. Само собой – «ну и что», если я просто вместо утешения.

- Жалеешь? – спросила я.

Стас сдвинул брови:

- О чем?

- Что ушла. Янка.

Хмыкнул:

- Нет. Так лучше, - устало и раздраженно вздохнул. – Блин, Юль. Ты хочешь об этом говорить? – посмотрел на меня исподлобья.

- Да.

- А я нет. И не понимаю, зачем тебе это, - вспылил.

«Точно жалеет», - мелькнуло у меня в мозгах. Не знаю, на чем я основывала свои выводы, но нутром чувствовала, что это так. И Яна, наверняка, жалеет. В запале высказалась, наверное, хлопнула дверью, рассчитывая, что хоть и не очень верный Стас, но рванет за ней. Однако подкаблучник в кои-то веки решил взбрыкнуть – показал характер, вспомнил о чувстве собственного достоинства. Уходишь? Уходи…