Он крепко-крепко меня обнимал, прижимался губами к виску и тяжело дышал возле уха:

- Ну ты что? Не плачь. Перестань, - успокаивал он меня, - я же вернусь.

- Ты же не хочешь, - ныла я ему в ответ. - Почему ты мне не позвонил? - упрекала и снова ныла: - Я вчера ждала. Я сегодня… Почему? Почему не хочешь?

Локально возникшая еще одна истерика мало кого удивляла. Мало разве нас тут было таких влюбленных неуравновешенных дурочек, провожавших своих мальчишек в армию.

- Я хочу, - прошептал мне мой. Мой мальчишка. Заглянул в глаза, вытер пальцами катившиеся ручьем слезы и снова сильно прижал к себе. - Прости. Я дурак. Я очень хочу. Ты же дождешься?

- Да, - я тут же поспешно кивнула, пока он не передумал. - Я дождусь. Честно. Ты же веришь? Стас. Дождусь.

- Конечно, - губы коснулись моих губ.

- Веришь?

- Верю.

- Я дождусь.

- Я знаю…

- А ты позвонишь?

- Обязательно. Обязательно позвоню. Каждый день буду звонить.

- Каждый день не получится, - измученно улыбнулась я, все еще шмыгая.

- Получится, - заверил Стас. - Вот увидишь. Еще надоем…

- Не надоешь!

- Я люблю тебя…

Минуты неумолимо бежали все ближе и ближе придвигая нас к расставанию. А мы, все никак не желая отлипать друг от друга, спешили снова и снова повторять слова клятвы и любви, скрепляя их торопливыми прощальными поцелуями. И нам было абсолютно все равно что творилось вокруг. Увлекшись собой мы не замечали ничего. Ни усмешек Крайнова, ни недовольно поджатых Янкиных губ, ни внезапно шокированных родителей.

Все это не имело никакого значения. Ничего, кроме нас двоих и нашей веры в себя, в нас, в наше совместное будущее. И пусть больше никто не верил. Пусть кто-то смеялся, кто-то осуждал, а кто-то возможно вообще был категорически против. Неважно. Вопреки всем, минуя насмешки, протесты и запреты, я и Стас в который раз (и теперь хотелось надеяться, что окончательно) сворачивали со своих накатанных магистралей, стремительно несущих нас в никуда, и, пересекая сплошную, на свой страх и риск мы уходили на свою, пусть пока второстепенную и казалось бы такую неказистую дорогу, полную ухабов и кочек, но это была наша дорога. Наш путь. И мы собирались пройти его вместе.