Мне нравилось вести в сексе, нравилось упиваться своей властью над Вероникой, но порой мне хотелось, чтобы и она не оставалась безучастной и пассивной. Я чувствовал, как дрожат её пальцы, пытаясь расстегнуть мою рубашку. Наконец, пуговицы поддались неловким движениям моей жены и я ощутил на своей груди её прохладные ладони, жадно впивающиеся в мою кожу. Я приподнял её за бёдра и, откинувшись на диванную подушку, усадил сверху, подталкивая её к инициативности. Вероника покрывала поцелуями мою грудь, двигаясь ниже, а я мечтал, чтобы она не останавливала свои ласки на животе.

Вероника оторвала от моего тела свои губы и принялась расстёгивать ремень на моих брюках. Я помню, как мысленно просил её подарить мне наслаждение горячим языком и буквально замер от ожидания, чувствуя, как пульсирует кровь в члене, причиняя легкую приятную боль.

Вероника вдруг замерла, посмотрела мне в лицо, и снова открыла свой рот, но вовсе не для того, чего я так хотел.

– Может, всё-таки выключим свет? – неожиданно спросила она, а я почувствовал лишь разочарование.

– Зачем? Я хочу видеть тебя, – прошептал я, быстро смирившись с очередным обломом в плане минета, притягивая её ближе для поцелуя, пока она всё окончательно не испортила.

– Мне не уютно, я не могу расслабиться, – тихо проговорила она мне в губы виноватым тоном, а я уже не мог сдерживать своё раздражение.

– Вероника, да что с тобой такое? – процедил я, поднимаясь и ссаживая её с себя. – Неужели так трудно просто заняться сексом на диване в гостиной?

Я встал, налил себе остатки вина и выпил залпом, не оборачиваясь. Мне хотелось просто секса с собственной женой, но она делала всё, чтобы этого не произошло. Неужели она настолько не уверена в себе, что не может даже обнажиться при ярком освещении? Так может дойти и до абсурда.

– Скажи, сколько тебе ещё нужно времени, чтобы прийти в себя после родов? – спросил я, борясь с раздражением и неудовлетворённостью.

Она молчала, и я обернулся. Вероника сидела на диване с прижатыми к груди ногами и смотрела в сторону. Мне показалось, что она не хочет отвечать на мой вопрос. Что-то плескалось в её глазах, но точно не сожаление о сорванном сексе.

– Вероника? – громко потребовал я ответа.

– Не кричи, разбудишь дочь, – отстранённо ответила жена и, как по заказу, послышался плач Кати из спальни.

Вероника вскочила и быстро направилась к дочери. В тот вечер она больше не выходила из спальни и мы так и не поговорили.

Я не понимал её, не понимал причин её поведения и не знал, как изменить ситуацию или не хотел хотя бы постараться что-то изменить. Глядя тогда в её усталое и грустное лицо, я понял, что пора прекратить попытки выйти на новый уровень в сексе, Вероника не готова к этому уровню и не понятно, когда будет готова. Я смирился с этим и стал довольствоваться тем, что она могла мне дать: скучный, по моим теперешним меркам, однообразный секс при тусклом освещении с редкими сменами позиций.