Медленно поднимая веки, я уже ощущала неимоверное напряжение, повисшее в воздухе и так быстро заменившее собой пространство, вытеснив страсть и желание. Сердце бешено колотилось о грудную клетку и застыло на секунду, как только я увидела Серёжу. Он сидел на краю кровати, опершись локтями на колени и сжимая руками голову так, будто бы хотел раздавить её.

Я машинально сжалась и медленно натянула простыню на себя, прикрывая обнаженное тело. Слёзы комом встали в горле, пока я подбирала слова, зная наперёд, что уже ничего нельзя изменить.

Меня убивало страдание Серёжи, я несмело протянула руку, желая коснуться его плеча и сдавленно прошептала:

– Милый…

– Это не лечится, да, Вероника?!

Серёжа поднял на меня взгляд, от которого мне захотелось забиться в угол – столько страдания, ярости и боли читалось в нём.

– Серёжа, я…

– Лучше замолчи! – рыкнул он. – Ты всё уже сказала! Ты не просто лгунья, ты расчётливая лицемерка, Вероника! А я идиот! – он резко поднялся, наматывая первое попавшееся полотенце на бёдра. – Я как последний кретин всё ждал, что ты полюбишь меня, и ты даже почти убедила меня в этом. Я ведь знал – ты любила его больше жизни, но я всё надеялся, что это пройдёт, что ты забудешь его. Этого никогда не случится, да, Вероника?

– О чём ты говоришь?

Серёжа приблизился ко мне в два шага, с силой схватив за подбородок.

– О чем я говорю? О твоей любви к Власову! Хватит врать, ты любишь эту сволочь несмотря на все, что он с тобой сделал! И знаешь, я ведь чувствовал, что ты не любишь меня, и мне было вполне достаточно того, что я люблю тебя, но я всё ждал и надеялся, что когда-нибудь ты выкинешь из своей головы ублюдка Власова, но теперь я понял, что этого не произойдёт. Как бы я хотел вытряхнуть его из твоей красивой головы, Вероника, – он обхватил ладонями моё лицо и сильно потряс мою голову, отчего мне стало ещё страшнее, хотя я подсознательно понимала – Серёжа не причинит мне вреда. – Я надеялся, понимаешь! А ты убила эту надежду, вырезала её на корню, вырвала с мясом одним словом!

Я молчала, не в силах подобрать слова оправдания, и в эту самую секунду поняла, почему Марк не просил прощения и не пытался меня удержать тогда – он знал, что это бесполезно.

– Я потеряла тебя навсегда? – робко спросила я, ощущая, как сердце обливается кровью от боли.

– Ты знаешь, я люблю тебя до безумия и готов был терпеть твою нелюбовь, но знать, что ты любишь его и не иметь надежды на то, что это изменится – слишком унизительно. Я готов был терпеть многое, лишь бы быть с тобой, но только не это! – он яростно натягивал джинсы на сильные бёдра, а я ощущала, как ком разрастается в моём горле, мешая мне дышать, в то время как Серёжа продолжал убивать меня своей речью: – Да, я вырос в деревне, в семье простого работяги, но я не на помойке себя нашел, чтобы мириться с тем, что моя обожаемая женщина пускает слюни по ненавистному Марку Власову! Это отвратительно, я еще имею каплю уважения к самому себе.