— За что? За Тарасовых? — догадываюсь я. — Вы просматриваете бумаги по моему последнему проекту?

Послушайте, госпожа Симонова-Райская, — спокойный голос Холодильника пугает и раздражает одновременно. — Вы уже разводили господ Тарасовых. И сводили. Теперь заново? Они шизофреники, которым доставляет удовольствие сходиться и расходиться.

— И что? — бешусь я. — Галина Ивановна и Степан Ильич — наши постоянные клиенты. Не наше дело, сколько раз они будут сходиться и расходиться. Наше дело — провести праздник так, как его не проведет ни одно агентство города.

— Я знал, что у вас сбиты самые важные морально-нравственные ориентиры, — пожимает плечами Холодильник и показывает свой знаменитый жест на выход.

— У меня?! — я почти теряю дар речи. — Это мне говорит человек, который ежедневно склонял меня к близости при живой невесте? Преследовал? Шантажировал? Угрожал? Запугивал?

Холодильник едва заметно морщится и не отвечает.

— Кстати, рубашка отвратительная! — бросаю я, гордо выходя из кабинета начальника.

— Это не он! Это кто-то другой! — раздраженно рассказываю я Димке и Костику, с которыми сижу в нашем кафе и пью кофе.

— Не торопись с выводами, — задумчиво говорит мне Димка. — Ты ж не знаешь, где он был и что делал.

— Не знаю, но точно не на передовой! — машу я на Димку руками. — Он в розовой рубашке!

Оба молодых человека смотрят на меня пораженно.

— Розовой? — переспрашивает Димка. — Ты, мать, ничего не перепутала?

— Мерзко розовой! — подтверждаю я.

— Это серьезно! — присвистывает Костик.

В кафе спускается Павла Борисовна.

— Нина, вы только не волнуйтесь, но Александр Юрьевич не подписывает договор с Тарасовыми. Я ничего не могу сделать!

— Дежавю какое-то! — бормочу я, забирая у Павла Денисовича поднос с кувшином гранатового сока и двумя стаканами.

Сейчас ко мне подъедет Галина Ивановна Тарасова обговаривать сценарий нового праздника для их семьи. А он договор подписывать не хочет?!

Выхожу с подносом в холл и направляюсь к лестнице. Посреди холле стоит Холодильник и разговаривает с Прохором Васильевичем, увидев меня, хмурится и быстро идет к лифту.