— Любимые мои! — Юрий Александрович улыбается мне и Павле Борисовне.

— Я принял решение весь бизнес передать сыну. Это вам уже известно. Но… недавно принял новое решение. Наше агентство я все-таки оставляю себе.

Павла Борисовна эмоционально всплескивает руками. Мои губы сами собой растягиваются от уха до уха, но сердце почему-то тяжелым камнем падает куда-то вниз. Светлана радостно улыбается. Кристина равнодушно оглядывает всех. Холодильник выпрямляется и встает, резко отодвинув стул.

— Что случилось, сынок? — как-то слишком весело спрашивает сына отец. — Что-то со стулом?

Светлана и Кристина испуганно смотрят на Холодильника.

— Я не отдам агентство! — взяв себя в руки, говорит Холодильник и спокойно садится за стол. По его окаменевшему лицу я понимаю, что он в бешенстве.

— Не ты ли полгода назад настаивал на этом? — иронизирует Юрий Александрович. — Что-то изменилось?

— Все изменилось, — твердо отвечает Холодильник отцу, но смотрит на меня.

— Ты знаешь условие, — Юрий Александрович чуть ли не потирает руки от удовольствия.

— Оно неприемлемо, отец! — отрезает Холодильник.

— Я не понимаю, что здесь происходит? — Кристина выразительно смотрит на мужа и кладет ему руку на плечо.

— Старый спор с сыном, дорогая, — Юрий Александрович нежно целует руку жены. — Но он похоже не готов уступить.

— Что уступить? — волнуется Светлана, ничего не понимающая в происходящем.

— Не что. Кого, — объясняет смеющийся Старый Хозяин. — Не будем сегодня ссориться. Давайте перекусим! Мне полгода снились деликатесы Павла Денисовича.

К концу этого странного обеда я подвожу итоги, основанные на личных наблюдениях: во-первых, Светлана и Кристина не любят друг друга, и это еще слабо сказано, во-вторых, Юрий Александрович наслаждается злостью и раздражением Александра Юрьевича, в-третьих, Холодильник ревнует меня даже к своему отцу, который время от времени целует руку не только жене Кристиночке, но и мне.

Тоска горячей жидкостью разливается по венам. Я почти добилась своего: вернулся Старый Хозяин, который намерен оставить агентство под своим руководством. Отчего же мне так плохо, что я чувствую тошноту и впервые не могу отдать должное стряпне Павла Денисовича?

Мучительный, выматывающий обед, наконец, подходит к концу. Благодарю и выхожу из кабинета начальника, встретив в приемной ожидающего меня Матвея.

— Спектакль в семь часов, милая, — напоминает он мне, пожимая руку.

Из кабинета быстрым шагом выходит Кристина, встречается взглядом с

Матвеем и тормозит, словно наткнулась на стеклянную стенку. Матвей широко и как-то нахально улыбается жене Юрия Александровича. Она презрительно щурится и, вздернув подбородок, отворачивается. Выходящий из кабинета Юрий Александрович бросает последнюю фразу сыну: