— У меня есть все права на вас. Потому что я вас выбрал и потому что я от вас не откажусь, — руки гладят спину и бедро.

— Ответ неправильный! — взвиваюсь я, отбрасывая его руки. — Я тоже должна вас выбрать, чтобы это было взаимным. А я не собираюсь вас выбирать!

— А если подумать? — почему-то совершенно не разозлившись, спокойно отвечает мне Холодильник, начиная неторопливо меня целовать в лоб, нос, щеки, шею.

— Прекратите! — шиплю я, пытаясь высвободиться из крепких и цепких рук. — Немедленно отпустите меня!

— Назовите меня по имени! — жарко просит Холодильник, пылко прижимаясь к жилке на шее.

— Нет! Больше не назову! — трясясь от возбуждения, клятвенно обещаю я. — Это плохо на вас действует!

Пальцы его почти запутываются в моих волосах, растрепав тщательно заплетенную Ленкой французскую косу, а мужские губы берут на абордаж мои губы терпким, сильным поцелуем, который никак не кончается. Все длится и длится…

— Имя! — жестко требует Холодильник, выдыхая мне прямо в рот и углубляя и без того глубокий поцелуй.

Я перестаю понимать, где и с какой целью мы находимся, так ошеломляет меня этот самый настоящий и самый неправильный на свете поцелуй. Сначала я придумываю себе, что не сказать его имя — самый лучший выход. Пусть треснет от злости! Потом до меня доходит, что тогда поцелуй никогда не закончится. Он итак становится бесконечным и дурманно- навязчивым. Губы горят и уже пульсируют легкой болью, но Холодильник не отпускает, продолжая сладкую пытку: то нежную, то острую, на грани фола.

Тихим стоном показываю ему, что недовольна. Больше ничего не могу сделать: одной рукой он крепко-крепко держит мои руки, заведенные назад, другой обхватил шею.

— Имя! — настойчиво напоминает он, оторвавшись от моих губ только на секунду.

Решаюсь проиграть битву, чтобы потом выиграть войну.

— Саша! — со стоном сдаюсь я, и мои губы с видимой неохотой отпускают.

— Я так и думал, что вы сдадитесь, Нина! — мягко упрекает он меня. — Но я доволен и этим. Совершенно дурею, когда слышу свое имя, произнесенное вами.

— Вы и без этого дурной! — гневно огрызаюсь я, неожиданно ловко сползая с колен Холодильника, но не очень-то изящно плюхаясь на свое место. — Услышьте меня! Отсутствие у вас невесты не делает меня вашей… женщиной.

— Наличие у меня невесты вас напрягало, раздражало и не давало пойти мне навстречу, — недовольно рычит Холодильник.

— Вы делаете неверные умозаключения! — искренне возмущаюсь я. — Да! Тот факт, что у вас есть невеста, раздражал меня, но не потому, что я хотела занять ее место!

Холодильник отчетливо напрягается и даже сжимает руки в кулаки. Но я его не боюсь. Вот не боюсь — и все!