Пять платьев-футляров лежали передо мной на диване в гостиной, словно солдаты, выстроившиеся для поверки.

— Вот! Как ты и просила, Нинка! — Ленка осторожно, любовно разглаживает ткань первого платья. Оно чернильно-синее, с V-образным вырезом и рукавами три четверти. — Пять красавцев. Пять футляров. На новую неделю хватит. И хорошо, что ты… перестроилась…

— С чего? — хмуро спрашиваю я подругу. — С чего я перестроилась, по- твоему?

— С сомнительных чулок, разрезов и нелепых носков, — раздраженно отвечает Ленка. — Я же тебе говорила, что он примет это за соблазнение.

— Да кому он нужен! — возмущаюсь я такой трактовке ситуации. — Я нашла лазейки в его нелепом дресс-коде — не более того!

— Знаешь, не кипятись, подруга! — нервничает Ленка. — Одно — это твои мысли и намерения, другое — взгляд со стороны. Не удивлюсь, если он сейчас требует от отца твоего немедленного увольнения, боясь, что ты его скомпрометируешь. Он, не забывай, лицо медийное!

— Ага! — настроение портится окончательно. — Это не лицо, а панель управления. Я разумная двадцатипятилетняя женщина, состоявшаяся и не нуждающаяся в дурацкой интрижке с медийной рож… медийным лицом.

— Если судить по двум последним выходкам, то вряд ли, — продолжает спорить Ленка. — Поэтому твоя идея по поводу платьев-футляров "неделька" прекрасна и разумна! Надо только выбрать что-то неброское из украшений к каждому — и готово!

— Выбирай! — предлагаю я, отправившись в спальню и выдвинув сразу три ящика из старого комода.

— Боже! — Ленка даже прикрывает открывшийся рот ладошкой. — Да ты просто королева антиквариата! Ты хоть оценивала это богатство?

— Нет! Не оценивала, — вздыхаю я. — Здесь практически нет драгоценных камней. Все эти украшения ценны своим возрастом и эксклюзивностью.

— Да! — Ленка даже свистит. — Глаза разбегаются. Для делового стиля как раз подойдет! Это ж винтаж!

— Нет! — возражаю я. — Это как раз антиквариат. Для винтажа они слишком стары.

— Ты хочешь сказать, что это не стилизация, а настоящие украшения прошлых веков? — не верит мне Ленка.

— Не хочу сказать, а говорю, — смеюсь я над Ленкиной восторженностью.

— А почему ты мне никогда это все не показывала? — обиженно спрашивает моя подруга.

— Да к слову как-то не пришлось. И потом, сколько мы с тобой дружим по- настоящему? Третий год? — оправдываюсь я совершенно искренне.

— Третий, — подтверждает Ленка.