Физическую любовь между мужчиной и женщиной часто сравнивают с искусством. Имея суточный опыт плотских отношений, я бы сравнила то, что происходит между мной и Сашей, с джазом, музыкой для знатоков, для избранных. Музыканты, играющие джазовые композиции, никогда не повторяются. Каждый раз это что-то новое, даже если ноты те же самые. Кажется, что могло измениться в нас за сутки? Но мы совершенно другие, не такие, как вчера…

Это другие руки, другие губы, другие глаза… Все, как в первый раз, все удивительно и совершенно непредсказуемо. To весело и быстро, то печально и тягуче медленно, то торжественно и пафосно. И еще это… томительно предвкушающе… Томление это сродни сладкой боли, которую так боишься и так ждешь…

— Я так и не разобрала сумку с одеждой, — жалуюсь я крепкой Сашиной груди, к которой он меня нежно прижимает.

— А зачем тебе одежда? — серьезно спрашивает меня Саша, лукаво заглядывая мне в глаза. — Мне так больше нравится.

И получает подушкой. Тут же прилетает ответ в виде шлепка по…, в общем — по. Начинается новая джазовая композиция, которую мы играем вдохновенно и на бис.

— Я не покормил тебя ужином, — виновато шепчет мне Саша, целуя мои руки.

— А я не разобрала сумку, — вздыхаю я, целуя его руки.

— Я сейчас что-нибудь приготовлю, — Саша выбирается из постели.

— Полночь уже, — смеясь, напоминаю я.

— А я что-нибудь легкое, — обещает Саша и уходит на кухню.

Достаю Ленкино белье и смело его надеваю. Зеркало обнаруживается после тщательных поисков только на внутренней стороне огромного шкафа. Какой красивый "черный журавль"! Нет. Не так. Мы с ним, с этим шикарным бельем, на пару очень красивые. И что теперь делать? Идти в таком виде на кухню? На этого моей храбрости не хватит. Выручает спортивный костюм, серый с розовыми лампасами. Он прячет черно-серую кружевную красоту и утешает мою природную скромность.

— Клубника, моцарелла, руккола, бальзамический крем, соевый соус — все! — церемонно объявляет Саша, усаживая меня за кухонный стол. — Вкусно и легко. Афродизиак.

— Он тебе нужен? — дразню я любимого мужчину, отправляя в рот кусочек клубники с кусочком сыра. — Сказывается все-таки возраст?

— Получишь! — угрожающе рычит Саша.

— Что? Премию? — хихикаю я. — В виде дополнительного поцелуя?

— Не будем мелочиться! — шутливо сердится Саша. — Выпишем тебе что-нибудь покрупнее.

Я оказываюсь у него на коленях, и он меня кормит салатом, забрав в плен мои руки и не давая есть самой. Легкий ужин заканчивается тяжелым поцелуем. Это какой-то странный поцелуй. Он вдруг становится мне важен, как важен сам Саша, наши новые с ним отношения, как важны мне мои родители, моя работа в агентстве, мой родной старый дом. Меня начинает бить мелкой дрожью, словно я замерзла в теплых Сашиных объятиях. Он успокаивает меня и греет в своих руках.