— Действительно неожиданная, — усмехнулся Алескеров.
— Как ты, Ренатик?
Я махнула бармену, изо всех сил стараясь держать лицо.
— Лучше всех, дерзкая моя, — он повернулся к подошедшему бармену. — Заказ девушки на мой счёт.
— Мне Лонг-Айленд, водку с арбузом и верблюжье молоко, — выдохнула я.
— Вам? — кивнул ему бармен.
— То же самое, — показал Ренат на пустой стакан из-под виски.
Твою же мать! В такт музыке я нервно постукивала пальцами по стойке, прекрасно понимая, что «Спасибо!» и «До свидания!» я, конечно, не отделаюсь. Но хорошая мина при плохой игре — мой конёк. И я беззаботно улыбалась, в упор разглядывая Камиля.
— И давно ты обзавёлся… — оценила я глазами длину шеи, ширину плеч под чёрной рубашкой, объём бицепсов и тяжесть взгляда, которым он меня сверлил, подбирая слово, чтобы зацепить их обоих. Холуём?
— Телохранителем? — опередил меня Алескеров, проследив как мой пытливый взгляд прошёлся по животу Камиля и остановился на гульфике. — Давно. Почти сразу после того, как ты сбежала, любопытная моя. Два с лишним года назад.
— Мн-н-н, как время-то летит, — неискренне удивилась я. — Значит, уже два года прошло?
— У тебя, я вижу, не многое изменилось, — кивнул он на мою руку. А точнее, на отсутствие на ней обручального кольца.
И этот туда же! Сволочь!
— Многое, Ренат, на самом деле очень многое, — натянуто улыбнулась я.
И хотела добавить: и не мечтай! Но бармен поставил на стойку наши напитки. Последним из белой пластиковой бутылки, украшенной коричневой этикеткой с верблюдом, налил стакан молока.
Я подхватила молоко, а Камиль взял остальные напитки.
— Сама же ты всё не унесёшь, — следом встал Алескеров. — Так мы поможем.
Словно клетка за глупой мышкой захлопнулась со щелчком — такой для меня раздался звук. И вопрос, что до этого не пришёл мне в голову: откуда он знал, что я здесь буду, вдруг выплыл со всей очевидностью ответа, когда Ирка глупо захихикала при нашем появлении.
— Ты, сучка, меня подставила что ли? — зашипела я ей в ухо, когда Алескеров пошёл проводить почти сразу засобиравшуюся домой Еву.
Пару дней назад она призналась, что беременна, и на самом деле не хотела с нами идти, ныла, что плохо себя чувствует. Конечно, мы не стали её держать.