Когда мы заходим в этот что ни на есть самый настоящий особняк, Джин-хо первым делом фотографирует меня, изумленно разглядывающую картины абстракционистов на стенах…

— Это зачем? — тут же начинаю волноваться, прикрывая рукой лицо — но снимок уже сделан.

Джин-хо некоторое время стоит, задумавшись, а затем отвечает с не менее воодушевленным лицом:

— Надо!

Ну, раз надо, значит…

— Идти… чиститься… — помогая себе жестами, пытается пояснить мне задачу молодой человек.

Боже, а слово-то какое подобрал…

Однако, его русский лучше моего корейского…

— Где я могу взять… — замолкаю, пытаясь понять, как лучше объяснить «полотенце, чистая одежда и так далее»

— Все есть, — вновь помогая себе руками (а проще говоря, отмахиваясь от меня… надо будет заглянуть в словарь жестов, что-то мне подсказывает, что меня ждет много сюрпризов), отвечает Джин-хо.

Затем ставит мой чемодан рядом с диваном и выходит из комнаты (а после — и из дома), строча что-то на телефоне.

Так, ладно. Должно быть, это дом его родителей, и мне предстоит погостить здесь до того, как мне найдут какое-нибудь дешевенькое жилье…

Кстати, а кто он вообще?..

Отгоняя от себя мысли о том, что Чону меня не встретил и вообще — не связывался со мной в течении нескольких дней, иду в ванную.

О! Напрасно я переживала. В этом пентхаусе (и это я про размеры ванной) были и полотенца, и халаты, и даже чистая одежда для меня — и это я еще не говорю о шампунях, гелях для душа и прочих средствах.

Хорошо, что я понятия не имею, что именно находится во всех этих бутыльках!

Моюсь под душем, рассматривая этикетки. О! Знакомое слово! Кажется, это для волос! Понять бы еще, что именно — шампунь или кондиционер…

Методом «проб и ошибок» определяю содержимое нескольких бутыльков с одинаковым дизайном и, наконец, расслабляюсь, очищая свое тело.

Насухо вытираюсь мягким полотенцем и надеваю новое белье, что лежало на видном месте. А затем примеряю легкий сарафан с короткими рукавами. Надо же — все вещи моего размера.

Выхожу из ванной… и встречаюсь с Чону.