- Не можете? Но вы… должны! Будет очень больно!

- Я потерплю.

Алекс охватило беспокойство. О чём он говорит? Неужели не понимает, что это не игрушки? Она не сможет работать, зная, что является источником его боли. Сжав ложку, она строго велела, пристально глядя на него:

- Послушайте, вы должны выпить это! Мне предстоит…

Но снова раздался его неумолимый, чуть дрожащий, но непреклонный голос:

- Нет!

Это окончательно разгневало Алекс. Она осталась, чтобы помочь ему, чтобы спасти его, избавить его от страданий, а он отказывает, прежде всего, ей в толике утешения! И не желает следовать её инструкциям!

- Это для вашего же блага, - в последний раз попыталась Алекс, чувствуя, как дрожит её голос.

Боже, она не справится! Теперь точно ничего не сможет сделать, если он откажется. Но он отказался. Снова!

- Нет.

Невероятно! Алекс вдруг ощутила такой гнев, что у неё потемнело перед глазами. Никогда прежде ей не приходилось так часто на кого-то сердиться. Подумать только, она старается ради него же самого, а он! Какой невыносимо упрямый человек! Бросив на тумбочку ложку и разбрызгав по сторонам лекарством, Алекс встала и повернулась к его боку.

- Тогда не говорите потом, что я не предупреждала!

Руки дрожали от гнева, но она попыталась успокоить себя и сделала глубокий вдох. Она должна быть предельно собранной, когда приступит к делу. Она не имела права допустить ошибку, как бы ни была сердита на него.

Взявшись за края полотенца, Алекс медленно приподняла его. Больной еле заметно вздрогнул, но не застонал, чему Алекс была ему крайне благодарна. И она поняла, что он будет терпеть, прилагая нечеловеческие усилия. Глупец! К чему такое геройство? Неужели ему мало страданий?

С ненавистью бросив на пол грязное полотенце, Алекс увидела, как струйка алой крови потекла по его животу. Ей снова стало не по себе, и она даже не заметила, как тихо проговорила:

- Я не хочу причинять вам боль.

Алекс так же не видела, как больной смотрит на её бледное лицо. Как он, превозмогая боль, попытался улыбнуться ей, от чего две ямочки еле заметно обозначились на его бледных щеках. И приняв для себя решение, он закрыл глаза и тихо сказал:

- Мне не больно.

Алекс захотелось ударить его. Потому что его слова, его ложь причиняли боль ей. Он выводил её из себя, доводил до исступления, но она не поддастся. Каким бы невозможным он ни был! Если он готов терпеть, значит, так тому и быть.

Взяв смоченное полотенце, она отжала его прямо над его раной, стремясь смыть всё то, что способствовало гноению. К её облегчению больной не издал ни единого звука и даже не вздрогнул. И это дало ей силы продолжить, с величайшей осторожностью обмывая рану и стирая кровь, которая продолжала сочиться. Снова смочив полотенце, Алекс повернулась к больному, готовясь к самому сложному. Взглянув на него, она увидела, что лицо его было полностью непроницаемым. Единственное, что выдавало его, были плотно сжатые губы. Алекс поразилась той силе, которая подпитывала его выдержку.