Но есть и другой бескорыстный вид любви, к сожалению, не всем доступный…

— Не трогайте её, — рыдала, стоя передо мной на коленях, растрепанная женщина. — Убейте меня, только не её, не надо, прошу вас, — голос её понизился, стал практически неразборчивым.

Она попыталась схватить мою руку, чтобы в умоляющем жесте припасть к ней губами, но я отшатнулся, и женщина рухнула на пол, ползая возле моих сапог, практически слизывая с них дорожную пыль и мозги собственного мужа, бесформенной грудой лежащего внизу в гостиной.

Надо отдать ему должное, он, вроде, был честным и справедливым, но не мог защитить семью. Что способен он противопоставить моему кольту, уже практически сросшемуся с ладонью? Казалось, за несколько лет кольт стал логичным продолжением моей руки. Не ощущая его веса, я чувствовал, будто меня лишили пальцев.

Руку я вскидывал быстрее, чем мой разум успевал подумать об этом. Я — убийца, и за несколько лет моё тело научилось реагировать на опасность на уровне инстинкта.

Всхлипы женщины перешли в завывания. Обхватив себя руками, она раскачивалась из стороны в сторону.

Краем глаза я наблюдал за маленьким существом, жавшимся в углу. На вид девчонке было лет десять-одиннадцать, слишком маленькая и худая, чтобы определить точнее. Подол аккуратного голубого платья задрался, показывая тонкие ножки-палочки в добротно сделанных тёмно-коричневых ботинках, наиболее подходящих для здешнего климата. Период засухи перемежался с обильными дождями, после которых, пройти по улицам и не испачкаться в вязкой жиже, было практически невозможно. Деревянные мостки по обеим сторонам дороги не спасали от грязи.

Девчонка дрожала, её широко распахнутые тёмные глаза смотрели в одну точку — на мать.

— Пожалуйста, — всхлипнула женщина. — Ведь она ничего не сделала. Это ребёнок. Должно же в вас быть хоть что-то человечное?

— Да что ты знаешь о человечности, — ухмыляясь, тихо произнёс я, взводя курок и вскидывая руку.

— Нет, — взвизгнула женщина, снова бросаясь мне под ноги. — Умоляю вас… — продолжала она твердить словно заведённая.

Не знаю, почему я послушал её, почему поддался уговорам, изменил своим принципам. Может, сегодня выдался слишком приятный вечер? Недельная жара, висевшая над Форт Уортом, спала. Я, наконец, смог выспаться и отдохнуть, и подумать над последним делом, что держало меня в этом маленьком городке.

Крейг Джонсон — местный шериф, он слишком крепко подсел нашей банде на хвост, а нам не нужны были проблемы, которые он создавал. Поэтому мы решили убрать его и его семью. Устраним проблему, и другим назидание будет: что переходить дорогу и чинить нам препятствия не стоит.